Глава IV. Рост населения

Принципы экономической науки. Альфред Маршалл. Книга четвертая

В животном и растительном мире рост численности управляется, с одной стороны, стремлением особей к продолжению своего рода, а с другой - борьбой за жизнь, в ходе которой на пути к достижению зрелости часть молодых особей выбывает. И только у человеческого рода конфликт между этими противоположными силами осложняется под воздействием других факторов. С одной стороны, забота о будущем побуждает многих индивидуумов сдерживать свои естественные порывы, иногда с целью достойно выполнять свой родительский долг, а иногда, как, например, в Риме времен империи, с низменными целями. А с другой стороны, общество оказывает на индивидуума давление религиозными, нравственными и правовыми предписаниями, иногда с целью ускорения, а иногда и с целью замедления роста населения.

Часто говорят об исследовании роста населения как о новом явлении. Однако в более или менее общей форме оно привлекало к себе внимание вдумчивых людей во все времена истории человечества. Воздействие проблемы роста населения, часто неявное, а иногда даже четко не осознанное людьми, можно проследить в большей части правил, обычаев, обрядов, которые предписывали соблюдать в восточном и западном мире законодатели, блюстители нравственности и те безымянные мыслители, чья мудрость наложила свою печать на национальные привычки и нормы поведения. Среди энергичных народов и во времена крупных военных конфликтов они преследовали цель стимулировать увеличение численности мужчин, способных носить оружие; на более высоких стадиях прогресса они внушали великое уважение к идее неприкосновенности человеческой жизни, тогда как на низших его стадиях они поощряли и даже заставляли осуществлять беспощадное убийство физически неполноценных и престарелых, а иногда определенную часть девочек.

В Древней Греции и Древнем Риме с их способностью насаждения колоний, служившей им отдушиной, и в господствовавшей тогда обстановке постоянных войн рост численности граждан считался источником могущества государства, браки там поощрялись общественным мнением, а во многих случаях даже и законодательством, хотя уже тогда вдумчивые люди осознавали, что могут оказаться необходимыми меры противоположного характера, как только родительские обязанности когда-нибудь перестанут быть обременительными [ Так, Аристотель ("Политика", II, 6) возражал против выдвинутой Платоном идеи уравнения собственности и уничтожения нищеты на том основании, что эту идею невозможно реализовать без того, чтобы государство осуществляло твердый контроль над ростом численности населения. Как отмечает Джоуэтт, гам Платон осознавал это (см. "Laws", V, 740, а также Аристотель "Политика", VII, 16). Существовавшее прежде мнение, 'по население Греции сокращалось уже с VII в. до н. э., а население Рима - с III в., было недавно поставлено под сомнение (см.; Kdouard Meyer. Die Bevolkerung des Altertums. - В: Handworterbuch der Staatswissenschaften).] . В более поздние времена можно было наблюдать, как указывает Рошер [Political Еconomy, § 254.], постоянные колебания в общественном мнении относительно необходимости для государства поощрять рост численности населения. В Англии при первых двух Тюдорах оно было целиком за такую политику, но в течение XVI в. поддержка этого курса ослабла, а затем общественное мнение стало выступать против него; оно снова начало отстаивать политику регулирования численности населения, когда отмена обета безбрачия священнослужителей и более спокойное состояние внутри страны постепенно дали существенный толчок росту населения; вместе с тем эффективный спрос на рабочую силу сократился вследствие расширения овечьих пастбищ и упадка индустриальной системы, организованной монастырями. В дальнейшем рост населения был задержан тем повышением уровня жизни, которое нашло выражение в широком распространении в течение первой половины XVIII в. пшеницы в качестве основного продукта питания англичанина. К этому времени возникли даже опасения - впрочем, опровергнутые дальнейшими исследованиями, — что фактически население сокращается. Петти [ Он доказывает, что Голландия богаче, чем кажется, по сравнению с Францией, поскольку ее население имеет доступ ко многим выгодам, которыми не в состоянии пользоваться население, проживающее на бедных землях и, следовательно, более рассредоточенное. "При одинаковой ренте плодородные земли предпочтительнее скудных" ("Political Arithmetick", ch. I). ] предвосхитил некоторые из аргументов Кэри и Уэйкфилда в пользу преимуществ высокой плотности населения. Чайлд утверждал, что "любая тенденция к сокращению населения страны - это тенденция к ее обеднению" и что "большинство стран цивилизованной части мира более или менее богаты или бедны в зависимости от недостаточности или обилия у них населения, а не от скудости или плодородия их земли" [ "Discourses on Trade", ch. X. Харрис в своем "Очерке о монетах" ("Essay on Coins", p. 32, 33) указывает на аналогичный эффект численности населения и предлагает "поощрять браки среди низших классов, предоставляя некоторые привилегии тем, кто имеет детей" и т. д.] . К тому времени, когда борьба с Францией за мировое влияние достигла своей высшей точки, когда потребность во все новых солдатах непрерывно возрастала и когда промышленникам нужно было все больше и больше рабочих для их новых машин, правящие классы стали решительно склоняться в пользу увеличения численности населения. Настроения в поддержку этой политики достигли такого масштаба, что в 1796 г. Питт заявил, что человек, обогативший свою страну несколькими детьми, вправе рассчитывать на ее помощь. Принятый в дни военных тревог в 1806 г. закон, освобождавший от налогов отцов двух и более детей, родившихся в браке, был отменен, как только Наполеон оказался надежно изолированным на о-ве Св. Елены. ["Давайте, - заявил Питт, - сделаем из пособия тем семьям, в которых много детей, вопрос права и чести, а не объект оскорблений и позора. Это превратит большую семью из проклятия в благословение и приведет к справедливому соотношению между теми, кто в состоянии обеспечить себя своим трудом, и теми, кто, обогатив страну несколькими детьми, вправе рассчитывать на помощь в их содержании". Разумеется, он желал "не допускать предоставления пособий тем, кто в них не нуждается". Наполеон I предложил взять на себя расходы по содержанию одного из членов каждой семьи, в которой имеется семь мальчиков, а Людовик XIV, его предшественник в деле массового убийства мужчин, освободил от государственного налогообложения всех тех, кто вступил в брак в 20-летнем возрасте или имел более десяти законнорожденных детей. Сопоставление быстрого роста численности населения в Германии с демографическим положением во Франции послужило главным мотивом принятия французской палатой в 1885 г. указа о том, чтобы предоставлять за счет государства образование и стол каждому седьмому ребенку в нуждающихся семьях, а в 1913 г. там был принят закон о выдаче при определенных условиях пособий родителям многодетных семей. Британский бюджетный билль на 1909 г. предусматривал небольшую скидку с подоходного налога для отцов семейств.]

§ 2. Однако в течение всего этого времени среди тех, кто наиболее серьезно размышлял о социальных проблемах, крепло убеждение в том, что чрезмерное увеличение численности населения, усиливает ли оно государство или нет, должно неизбежно причинить громадные бедствия и что правители государства не вправе подчинять индивидуальное благополучие делу возвеличения государства. Во Франции, в частности, большую реакцию вызвал, как мы видели, циничный эгоизм королевского двора и его приверженцев, пожертвовавших благополучием народа ради собственной роскоши и военной славы. Если бы гуманные чувства физиократов были в состоянии преодолеть легкомыслие и жестокость привилегированных классов Франции, XVIII в., быть может, не завершился бы мятежами и кровопролитием, поступь свободы в Англии не была бы приостановлена, а календарь прогресса показывал бы теперь время по крайней мере на целое поколение вперед. По существу, почти никакого внимания не обратили на сдержанный, но убедительный протест Кенэ: "Следует меньше стремиться к увеличению численности населения и больше к увеличению национального дохода, ибо создание условий, обеспечивающих извлечение большого удовлетворения из хорошего дохода, предпочтительнее, чем положение, когда численность населения превышает его доход и оно постоянно испытывает острый недостаток средств существования". [Доктрину физиократов о тенденции увеличения населения вплоть до предела наличных средств существования можно изложить словами Тюрго: предприниматель, "поскольку он всегда может выбирать из большого числа рабочих, предпочитает тех из них, кто готов работать за самую низкую плату. Рабочих, следовательно, вынуждают конкурировать друг с другом в снижении заработной платы; в отношении всякого вида труда должен быть, таким образом, достигнут предел - и он действительно Достигается, - на котором заработная плата рабочего сведена лишь к уровню, необходимому для обеспечения ему возможности существовать" („Sur la formation et la distribution des richesses", § VI).

В свою очередь и Джеймс Стюарт пишет ("Inquiry", bk. I, ch. Ill); "Способность к размножению похожа на пружину с подвешенным грузом, растягивающим ее всегда пропорционально ее сопротивлению. Когда количество пищи в течение некоторого времени остается неизменным, рождаемость достигает наивысшего уровня; если в результате количество пищи сокращается, пружина растягивается, а ее сопротивление исчезает, население сокращается, по крайней мере пропорционально перегрузке пружины. Если же, напротив, количество пищи возрастает, пружина, находившаяся в нормальном положении, начинает оказывать сопротивление пропорционально уменьшению груза; люди начинают лучше питаться, размножаться, и по мере увеличения их численности количество пищи снова становится недостаточным". Джеймс Стюарт был под большим влиянием физиократов и в ряде вопросов, по существу, проникся не столько английскими представлениями, сколько континентально-европейскими; его искусственные схемы регулирования населения выглядят теперь весьма далекими от нас (см. его "Inquiry", bk. 1, ch. XII, "Of the great advantage of combining a well-digested Theory and a perfect Knowledge of Facts with the Practical Part of Government in order to make a People multiply"). ]

Адам Смит очень мало касался вопроса о населении, так как он писал в период одного из наивысших подъемов благосостояния английских трудящихся классов, однако то, что он по этому поводу сказал, мудро, хорошо взвешено и звучит современно. Приняв доктрину физиократов в качестве основы, он внес в нее поправки, подчеркнув, что жизненные средства не образуют какое-то твердо установленное, предопределенное количество, что их количество значительно колебалось в зависимости от места и от времени и что оно может изменяться и в дальнейшем [См.: А. Смит. Исследование о природе и причинах богатства народов. кн. I, гл. 8, кн. V, гл. 2. См. также ранее кн. II, гл. IV. ] . Но он полностью не развернул это положение. Тогда ничто не могло побудить его предвидеть второй громадный недостаток доктрины физиократов, проявившийся в наше время, когда стоимость перевозки пшеницы из центра Америки в Ливерпуль оказалась меньше, чем стоимость ее перевозки через территорию самой Англии.

XVIII столетие подходило к концу, затем началось XIX, и год за годом положение трудящихся классов Англии становилось все тяжелее. Неожиданные несколько неурожайных лет подряд [Средняя цена на пшеницу за десятилетие 1771 - 1780 гг., когда писал Адам Смит, составляла 34 шилл. 7 пенсов; в 1781 -1790 гг. она равнялась 37 шилл. 1 пенсу; в 1791 - 1800 гг. -63 шилл. 6 пенсам; в 1801 - 1810 гг. - 83 шилл. 11 пенсам; а в 1811 - 1820 IT. - уже 87 шилл. 6 пенсам.], самая изнурительная война [ В начале прошлого столетия имперские налоги - большую их часть составляли военные налоги - достигали 1/5 всего национального дохода страны, тогда как теперь они превышают 1/20 его доли, но даже и из этих налогов значительная часть расходуется на образование и другие услуги, которые в те времена правительство не оказывало.] и изменения в промышленной технике, нарушившие сложившиеся связи, в сочетании с неразумным законом о бедных низвели трудящихся до самой величайшей нищеты, какую они когда-либо испытывали, во всяком случае с начала достоверных летописей общественной истории Англии [См. далее, § 7 и ранее, кн. I, гл. III, § 5, 6.] . А сверх всего этого благонамеренные энтузиасты, главным образом под французским влиянием, стали выдвигать коммунистические схемы, которые позволили бы народу возложить на общество всю ответственность за воспитание их детей [Особенно Годвин в его "Inquiry concerning Political Justice" (1792). Интересно сопоставить критику Мальтусом указанного очерка (кн. III, гл. II) с высказываниями Аристотеля по поводу "Республики" Платона (см. особенно "Политика", II, 6).].

Таким образом, сержант, вербующий на военную службу солдат, и предприниматель, нанимающий рабочую силу, призывали к осуществлению мер по увеличению численности населения, а более дальновидные люди начали исследовать вопрос о том, сможет ли нация избежать деградации, если ее численность будет долго возрастать таким же темпом, каким она тогда увеличивалась. Главным среди этих исследователей был Мальтус, а его "Опыт о законе народонаселения" служит отправной точкой всех современных размышлений на эту тему.

§ 3. Ход рассуждений Мальтуса включает три этапа, которые следует четко различать. Первый относится к Предложению труда. На основе досконального изучения фактов он доказывает, что все народы, об истории которых имеются достоверные данные, были столь плодовиты, что увеличение их численности оказалось бы стремительным и непрерывным, если бы оно не задерживалось либо нехваткой средств существования, либо по другим причинам, например болезнями, войнами, убийствами новорожденных или, наконец, добровольным воздержанием.

Второе положение Мальтуса относится к спросу на труд. Подобно первому, и оно покоится на фактах, но уже на другой группе фактов. Мальтус показывает, что вплоть до того времени, когда он писал свою книгу, ни одна страна (в отличие от крупного городского центра, такого, как Рим или Венеция) не в состоянии была обеспечить себя достаточным объемом средств существования после того, как ее территория оказалась населенной слишком густо. Продукт, отдаваемый природой в обмен на приложение труда человека, составляет ее эффективный спрос на население; и Мальтус показал, что вплоть до его времени дальнейший быстрый рост численности уже плотного населения не приводил к пропорциональному расширению такого спроса. [ Однако многие из критиков Мальтуса полагают, что он сформулировал указанное положение гораздо менее четко, чем он это сделал в действительности; они забывают такие места в его книге, как, например, следующее: "На основе сравнения состояния общества в прежние периоды с нынешним я могу определенно заявить, что вытекающие из закона народонаселения пороки не усилились, а уменьшились, даже с учетом отрицательного влияния отсутствия почти какого бы то ни было понимания их подлинной причины. И если можно позволить себе надеяться, что такое непонимание постепенно будет преодолено, есть все основания рассчитывать на дальнейшее ослабление этих пороков. Рост абсолютной численности населения, который, несомненно, произойдет, очевидно мало поколеблет эту надежду, поскольку все зависит от соотношения размеров населения и количества продовольствия, а не от абсолютной численности населения. В предыдущей части данного труда уже показано, что страны, обладавшие наименьшим населением, часто больше других страдали от последствий закона народонаселения" ("Essay on the Principle of Population", bk. IV, ch. XII). ]

В-третьих, он приходит к заключению, что происходившее в прошлом, очевидно, повторится и в будущем и что рост населения, если он не будет ограничен добровольным воздержанием, будет сдерживаться бедностью или иными губительными причинами. Поэтому он призывает людей прибегать к добровольному самоограничению и, сохраняя нравственную чистоту в своем образе жизни, воздерживаться от очень ранних браков. [В первом издании своего труда (1798 г.) Мальтус выдвинул это положение без подробного обоснования его фактами, хотя он с самого начала считал необходимым рассматривать его в непосредственной связи с изучением фактов; это следует из заявления Мальтуса Прайму (который впоследствии стал первым профессором политической экономии в Кембридже), "что его теория впервые сложилась у него в голове в ходе содержательной беседы, которую он имел со своим отцом по поводу положения в ряде других стран" (Ргуme. Recollections, р. 66). Как свидетельствует опыт Америки, население, если его рост не ограничивается, по меньшей мере удваивается за 25 лет. Мальтус доказывал, что даже в такой густонаселенной стране, как Англия, с ее семью миллионами жителей, можно себе представить, хотя это едва ли вероятно, что удвоенное население может удвоить жизненные средства, получаемые с английской земли, но что удвоенного количества рабочей силы недостаточно для такого же удвоения продукта земли. "Давайте, таким образом, сочтем за правило, хотя это весьма далеко от вероятности, и допустим, что весь продукт острова может за 25 лет (т. e. с каждым удвоением численности населения) возрасти на количество средств существования, равное тому, какое он производит в настоящее время", или, иными словами, в арифметической прогрессии. Стремление Мальтуса к тому, чтобы его возможно лучше поняли, заставило его, как пишет Вагнер в своем великолепном введении к исследованию населения ("Grundlegung", ed. 3, p. 453), "слишком резко выпятить значение своей доктрины и сформулировать ее чересчур абсолютно". Например, он имел обыкновение говорить, будто производство может возрастать в арифметической прогрессии, и многие авторы полагают, что он придавал этим словам буквальное значение, тогда как на самом деле это был лишь способ кратко изложить ту мысль, которую, как ему казалось, любой разумный человек ожидает от него. В действительности же в переводе на современный язык он имел в виду то, что тенденция убывающей отдачи, которая подразумевается во всей системе его доказательств, начинает действовать резко после того, как продукт острова удваивается. Двойное количество труда может дать двойной продукт, но учетверенное количество труда едва ли утроит его; восьмикратное количество труда не приведет к четырехкратному увеличению продукта.

Во втором издании (1803 г.) Мальтус строит свое исследование на таком большом количестве и на столь тщательном подборе фактов, что он может претендовать на место в ряду основателей историко-экономической науки; он смягчил и устранил многие "острые углы" своей прежней доктрины, хотя и не отказался (как мы предполагали в первых изданиях данного труда) от употребления выражения "в арифметической пропорции". Примечательно, что он стал на менее мрачную точку зрения относительно будущего рода человеческого и выразил надежду на возможность ограничения роста населения на основе соблюдения нравственных принципов и на то, что действия "болезней и бедности" - старых сдерживающих факторов -можно будет не допускать. Фрэнсис Плейс, который отнюдь не проглядел многочисленные недостатки в работе Мальтуса, обратился к нему в 1822 г. с извинениями, замечательными по тону и содержанию. Хорошие отзывы об этом труде дали Бонар в "Malthus and his Work", Кэннан в "Production and Distribution, 1776-1848" и Никольсон в "Political Economy", bk. I, ch. XII.]

Его положение о приросте населения, который только непосредственно и интересует нас в данной главе, в основном сохраняет свою силу и сегодня. Изменения, внесенные в теорию народонаселения ходом событий, относятся главным образом ко второму и третьему этапам его аргументации. Мы уже отмечали, что английские экономисты первой половины прошлого века переоценивали тенденцию воздействия растущего населения на средства существования; и не вина Мальтуса в том, что он не мог предвидеть бурное развитие парового транспорта на суше и на море, позволяющее англичанам нынешнего поколения приобретать продукты богатейших земель планеты по сравнительно низким ценам.

Однако то обстоятельство, что Мальтус не предвидел указанные изменения, делает второй и третий этапы его аргументации устарелыми по форме, хотя по своему содержанию они в большой мере остаются правильными. И теперь истиной является то, что в случае, если действующие в конце XIX в. ограничения роста населения не будут в целом усилены (их формы определенно претерпят изменения в районах, которые еще недостаточно цивилизованы), жизненные удобства, получившие широкое применение в Западной Европе, невозможно будет распространить на весь мир и сохранить в течение многих сотен лет. Но этот вопрос мы подробнее рассмотрим ниже. [Приняв теперешнюю численность населения мира за 1,5 млрд. человек и предположив, что нынешний темп его увеличения сохранится (примерно 8 человек на 1 тыс. в год, см. доклад Равенштейна Британской ассоциации в 1890 г.), мы обнаружим, что менее чем за 200 лет оно достигнет 6 млрд. человек, или плотности 200 человек на квадратную милю достаточно плодородной земли (по расчетам Равенштейна, имеется 28 млн. кв. миль достаточно плодородных земель и 14 млн. кв. миль бедных пастбищных земель. Первую оценку многие считают завышенной, но, даже приняв это в расчет и сделав соответствующую поправку на менее плодородные земли, мы в результате получим около 30 млн кв. миль, что и соответствует приведенной выше оценке). Тем временем, вероятно, будут внесены крупные усовершенствования в агротехнику; если это произойдет, то давление численности населения на объем средств существования можно будет удерживать под контролем примерно в течение двухсот лет, но не более.]

§ 4. Увеличение численности населения зависит, во-первых, от его естественного прироста, т.е. от превышения рождаемости над смертностью, и, во-вторых, от его миграции.

Уровень рождаемости обусловлен главным образом обычаями, относящимися к браку, уходящая в древность история которого весьма поучительна, но здесь мы вынуждены ограничиться рассмотрением условий брака в современных цивилизованных странах.

Возраст вступления в брак колеблется в зависимости от климата. В районах с теплым климатом, где деторождение начинается рано, оно и кончается рано, а в районах с более холодным климатом оно начинается позднее и завершается позднее [ Конечно, период сменяемости поколений сам по себе оказывает влияние на рост численности населения. Если этот период равен 25 годам в одном районе и 20 годам в другом и если в каждом из этих районов население удваивается за каждые два поколения в течение 1 тыс. лет, то население увеличится в первом районе в 1 млн. раз, а во втором - в 30 млн. раз.]; однако в любом случае чем дольше браки откладываются за возрастные пределы, естественные для данной страны, тем ниже уровень рождаемости; при этом, разумеется, возраст жены в данном отношении гораздо важнее, чем возраст мужа [Д-р Огли (The Statistical Journal, vol. 53) подсчитал, что если бы средний брачный возраст женщин в Англии наступал на 5 лет позже, то число детей в расчете на 1 брак, которое теперь составляет 4,2, снизилось бы до 3,1. Кореши, исходя из того, что климат в Будапеште относительно более теплый, считает наиболее плодовитым возрастом у женщин 18 - 20 лет, а у мужчин 24 - 26 лет. Но он приходит к выводу, что небольшая отсрочка брака за пределы указанных возрастов желательна главным образом на том основании, что выживаемость детей, родившихся у женщин в возрасте до 20 лет, обычно невелика- См. "Proceedings of Congress of Hygiene and Demography", London 1892, Statistical Journal, vol. 57. ] . При данном климате средний возраст вступления в брак зависит главным образом от легкости, с которой молодые люди способны устроить свою жизнь и содержать семью в соответствии с уровнем жизненных удобств, принятым у их друзей и знакомых, а поэтому брачный возраст различен у групп населения с различным материальным положением.

Доход мужчины из средних классов редко достигает своего максимума до достижения возраста в 40 или 50 лет, а издержки на воспитание детей у него велики и длятся много лет. Квалифицированный рабочий в 21 год зарабатывает почти столько же, сколько и за всю его последующую жизнь, если только он не поднимается на какой-либо ответственный пост, однако до 21 года он зарабатывает немного; на своих детей — если их не отправляют работать на фабрику, где они в состоянии окупить свое содержание в очень раннем возрасте, — ему приходится тратить значительные средства до достижения ими примерно 15-летнего возраста. Наконец, неквалифицированный рабочий получает свой почти самый высокий заработок уже в 18 лет, а его дети начинают зарабатывать на жизнь в очень раннем возрасте. В результате средний брачный возраст самый высокий у людей средних классов, он ниже у квалифицированных рабочих и еще ниже у неквалифицированных. [Термин "брак" следует в данном тексте понимать в широком смысле и включать в него не только законные браки, но И все те юридически неоформленные союзы, которые носят достаточно постоянный характер, чтобы по крайней мере в течение нескольких лет влечь за собой практическую ответственность, накладываемую семейной жизнью. Такие неофициальные браки часто заключаются в раннем возрасте и нередко по истечении нескольких лет завершаются законным браком. По этой причине средний брачный возраст в широком смысле этого понятия - а здесь нас интересует именно такая его трактовка - ниже среднего возраста регистрируемого законного брака. Коррекция, которую в связи с этим приходится делать для всех трудящихся классов, очевидно весьма значительна, но она намного больше в отношении неквалифицированных рабочих, чем в отношении всех других слоев. Приводимые ниже данные следует трактовать в свете этого замечания, а также с учетом того, что вся английская промышленная статистика искажается отсутствием в наших официальных данных надлежащей классификации различных групп рабочих. В сорок девятом Ежегодном докладе начальника службы регистрации актов гражданского состояния отмечается, что в ряде выборочно взятых округов были проанализированы данные о брачных контрактах за 1884 - 1885 гг. и получены следующие результаты, причем число, стоящее после названия рода занятий, означает средний возраст вступающих в брак холостяков, а далее в скобках указан средний возраст незамужних женщин, выходящих замуж за представителей данной профессии: - шахтеры 24,06 (22,46); текстильщики 24,38 (23,43); сапожники, портные 24,92 (24,31); мастеровые 25,35 (23,70); чернорабочие 25,56 (23,66); торговые служащие 26,25 (24,43); лавочники, приказчики 26,67 (24,22); фермеры и их сыновья 29,23 (26,91); лица свободных профессий и обеспеченные самостоятельным доходом 31,22 (26,40).

Д-р Огли в уже упомянутой работе показывает, что коэффициент брачности обычно наиболее высок в тех районах Англии, где наиболее высок процент женщин в возрасте 15 - 25 лет, занятых фабричным трудом. Как он полагает, это объясняется частично желанием мужчин дополнить свой денежный доход доходом своих жен, но частично это может вызываться также избытком в указанных округах женщин брачного возраста. ]

Численность неквалифицированных рабочих, когда они не были настолько бедны, чтобы испытывать острую нужду, и когда их ряды не ограничивались какой-либо внешней причиной, редко, если вообще, обнаруживала способность к возрастанию более низкую, чем к удвоению за 30 лет, т.е. к увеличению в 1 млн. раз за 600 лет и в 1 млрд. раз за 1200 лет; отсюда можно a priori сделать заключение, что рост их численности никогда не происходил беспрепятственно в течение сколько-нибудь длительного периода. Это заключение подтверждается уроками всей истории. Повсюду в Европе на протяжении средних веков, а в некоторых ее частях даже до настоящего времени неженатые работники обычно жили в фермерском доме или со своими родителями, тогда как женатой паре вообще нужно было отдельное жилище; когда деревня располагает таким числом рабочих рук, какое она может надлежащим образом использовать, количество домов в ней не увеличивается, а молодым людям приходится ждать своей судьбы, сколько у них хватит терпения.

Даже и теперь в Европе еще много районов, где обычай, имеющий силу закона, позволяет жениться лишь одному сыну в семье; как правило, это старший сын, но в некоторых местностях это оказывается самый младший; если же кто-либо другой из сыновей женится, он должен покинуть свою деревню. Когда же в глухих уголках Старого Света достигается высокий уровень материального благополучия и крайняя бедность исчезает, указанное явление объясняется, как правило, сохранением подобного рода обычая со всеми вытекающими из него бедами и страданиями [Так, посещение долины Яхенау в Баварских Альпах примерно в 1880 г. обнаружило, что такой обычай сохранил там всю свою силу. В результате происшедшего к этому времени резкого повышения стоимости тамошних лесов, с чем связывались далеко идущие расчеты, жители долины вели обеспеченный образ жизни в просторных домах, а их младшие братья и сестры выполняли роль слуг либо в своей семье, либо в других домах. Они как особая нация отличались от трудящихся, проживавших в соседних долинах в бедности и нужде, но явно считавших, что жители долины Яхенау платили за свое материальное благополучие слишком дорогую цену. ] . Конечно, жестокость указанного обычая может быть смягчена возможностью миграции, однако в средние века свободное передвижение людей затруднялось суровыми правилами. Вольные города фактически часто поощряли приток людей из деревни, но гильдейские правила в некоторых отношениях почти столь же жестоко обрушивались на людей, пытавшихся покинуть свои старые поселения, как и законы самих феодальных властителей.[См., например: Rogers. Six Centuries, p. 106, 107.]

§ 5. В этом отношении положение наемного сельскохозяйственного рабочего очень сильно изменилось. Города теперь всегда доступны для него и его детей; если же он отправится в Новый Свет, он может гораздо больше преуспеть, чем представители любого другого класса эмигрантов. Однако, с другой стороны, постоянное повышение стоимости земли и возрастающая ее нехватка ведут к ограничению роста населения в ряде округов, где преобладает система крестьянского хозяйства, где мало перспектив на приобретение нового занятия или на эмиграцию и где родители отдают себе отчет в том, что общественное положение их детей зависит от площади имеющейся у них земли. Поэтому они предпочитают искусственно ограничивать размер семьи и рассматривать брак преимущественно как деловую сделку и всегда стремятся женить своих сыновей на наследницах. Фрэнсис Гэлтон отмечал, что, хотя семьи английских пэров вообще велики, обычай женить старшего сына на наследнице, причем, вероятно, далеко не плодовитой, а иногда и отговаривать младших сыновей от вступления в брак в конце концов привел к угасанию многих знатных родов. Подобные же обычаи у французских крестьян наряду с их предпочтением иметь малые семьи сохраняют почти неизменной их численность.

С другой стороны, представляется, что нет более благоприятных условий для быстрого роста численности населения, чем в сельскохозяйственных районах вновь заселяемых стран. Землю можно получить в изобилии, железные дороги и пароходы вывозят продукцию сельского хозяйства и в обмен доставляют новейшие орудия и многие предметы жизненных удобств и роскоши. "Фермер", как называют в Америке крестьянина-собственника, обнаруживает поэтому, что большая семья является для него не бременем, а помощью. Сам фермер и члены его семьи ведут здоровый образ жизни на открытом воздухе; ничто не препятствует, а все способствует росту численности населения. Его естественный прирост дополняется иммиграцией; в результате, несмотря на тот факт, что некоторые слои жителей крупных городов Америки, как утверждают, не расположены иметь много детей, население страны увеличилось за последние 100 лет в 16 раз. [Глубокую мудрость крестьян-собственников, ведущих хозяйство в стабильных условиях, отмечал и Мальтус; см. его обзор по Швейцарии ("Essay", bk. II, ch. V). Адам Смит заметил, что бедные женщины горной Шотландии часто рожали 20 детей, из которых не более двух доживали до зрелого возраста ("Исследование о природе и причинах богатства народов", кн. I, гл. VIII); идею о том, что нужда стимулирует плодовитость, подчеркивал Даблдей в его "True Law of Population". (Cм, также: Sadlег. Law of Population.) Герберт Спенсер, очевидно, считал вероятным, что прогресс цивилизации сам по себе будет всецело сдерживать рост населения. Однако замечание Мальтуса о том, что воспроизводственная способность населения ниже у диких народов, чем у цивилизованных, было распространено Дарвином на весь животный и растительный мир вообще.

Чарльз Бут (Statistical Journal, 1893) разделил Лондон на 27 участков (преимущественно участки записи актов гражданского состояния) и выстроил их в порядке степени бедности, перенаселенности, уровня рождаемости и уровня смертности. Он считает, что эти четыре показателя, в общем, однозначны. Превышение рождаемости над смертностью меньше всего в очень богатых и очень бедных участках.

Уровень рождаемости в Англии и Уэльсе номинально сокращается примерно одинаковым темпом как в городе, так и в деревне. Но постоянная миграция молодежи из сельских районов в промышленные значительно сократила численность молодых замужних женщин в сельских районах; с поправкой на этот факт мы обнаруживаем, что процент рождений у женщин в детородном возрасте намного выше в сельских районах, чем в городах; это видно из следующей таблицы, опубликованной начальником службы регистрации актов гражданского состояния в 1907 г. Средние годовые данные о рождаемости в городских и сельских районах.

Городские (20 крупных городов с общим населением в 9. 742. 404 человека на дату переписи в 1901 г.)

Сельские (112 целиком сельских участков регистрации актов гражданского состояния с общим населением в 1 330319 человек на дату переписи в 1901 г.)

]

В целом представляется доказанным, что уровень рождаемости вообще ниже среди состоятельных слоев, чем среди тех, кто откладывает значительные сбережения на будущее для себя и своих семей и кто ведет деятельный образ жизни; можно также считать доказанным, что плодовитость сокращается привычкой к жизни в роскоши. Вероятно, плодовитость уменьшается также в результате умственного перенапряжения; иными словами, при определенных физических силах родителей их ожидание многочисленной семьи уменьшается вследствие большого усиления напряжения умственных сил. Разумеется, те, кто выполняет сложную умственную работу, представляют собой слой людей, обладающих выше средней физической и нервной энергией; Гэлтон показал, что они как слой людей не относятся к неплодовитым. Однако они обычно вступают в брак поздно.

§ 6. Рост численности населения на территории собственно Англии имеет более четко описанную историю, нежели рост населения Соединенного Королевства, и представляет известный интерес проследить основные этапы его динамики.

Факторы, ограничивающие рост населения в средние века, были в Англии такими же, как и в других местах [ Динамика численности населения во Франции изучалась особенно тщательно, а посвященный этому вопросу крупный труд Левассера "La Populacion Francais" представляет собой кладезь ценной информации относительно других стран, помимо Франции. Монтескье, рассуждая, возможно, несколько а priori осудил действовавшее в его время во Франции право первородства за то, что оно сокращало число детей в семье, тогда как Ле Плеи выдвинул аналогичное обвинение против права обязательного раздела хозяйства. Левассер ("La Populacion Francais", p. 171-177 vol. Ill), обращает внимание на это противоречие и отмечает, что расчеты Мальтуса на воздействие гражданского кодекса на динамику населения совпадают с позицией Монтескье, а не с выводом Ле Плеи. Однако в действительности уровень рождаемости в разных районах Франции сильно различается. Он обычно ниже в районах, где большая часть населения владеет землей, чем в районах, где положение обстоит иначе. Между тем, если данные по французским департаментам расположить по степени увеличения размера собственности, оставшейся после смерти владельца (valeurs successorales par tete d'habitant), соответствующие данные о рождаемости почти равномерно снижаются и составляют 23 на 100 замужних женщин в возрасте 15 - 50 лет для 10 департаментов, где оставшаяся собственность равна 48 - 57 фр., и 13,2 на 100 в департаменте Сены, где оставшаяся собственность оценивается в 412 фр. А в самом Париже, в округах, населенных состоятельными жителями, наблюдается меньший процент семей с числом детей больше двух, чем в округах, населенных бедняками. Весьма интересен осуществленный Левассером тщательный анализ связи между экономическими условиями и уровнем рождаемости; его общий вывод сводится к тому, что эта связь не непосредственная, а косвенная и проявляется во взаимном воздействии этих двух факторов на нравы и образ жизни (moeurs). Левассер явно считает, что, сколь бы большое сожаление ни вызывало с политической и военной точек зрения сокращение численности населения Франции по сравнению с ближайшими к ней странами, в воздействии этого явления на материальное благосостояние и даже на общественный прогресс переплетаются негативные аспекты с весьма важными позитивными.]. В Англии, как и повсюду, монашеский орден служил прибежищем для тех, кому невозможно было вступить в брак, а монашеский обет безбрачия, хотя, несомненно, в определенной мере выступающий как самостоятельная форма ограничения роста населения, следует рассматривать в основном как метод, в котором проявили себя мощные естественные силы, направленные на сдерживание роста населения, а не как фактор, дополняющий эти силы. Заразные болезни, как ограниченные данной местностью, так и принимающие характер эпидемии, вызывались антисанитарными условиями жизни, которые были в Англии даже еще более губительными, чем в Южной Европе; голодные годы, порождаемые неурожаями и трудностями доставки продовольствия, имели место и в Англии, хотя эти бедствия здесь приобретали меньшие масштабы, чем в других странах.

Нравы деревенской жизни были в Англии столь же суровы, как и повсюду; молодым людям трудно было устроить свою самостоятельную жизнь, пока какая-либо женатая пара не исчезала со сцены и не освобождала места в их собственном приходе, поскольку в обычных обстоятельствах сельскохозяйственному рабочему редко могло прийти в голову переселиться в другой приход. В результате как только чума, война или голод уносили часть населения, всегда наготове были многие, ожидающие возможности вступить в брак и заполнить открывавшиеся свободные места; при этом они, вероятно, оказывались моложе и физически сильнее по сравнению со средним уровнем вступающих в брак пар и образовывали более многочисленные семьи. [Так, сообщают, что после "черной смерти" 1349 г. большинство браков были очень плодовитыми (См.; Rogers. History of Agriculture and Prices, vol. I, p. 301).]

Наблюдалось, однако, некоторое переселение даже сельскохозяйственных рабочих в районы, которые сильнее, чем соседние, пострадали от эпидемий, голода или войн. Более того, квалифицированные рабочие чаще пускались в путь, причем это особенно было характерно для занятых в строительных профессиях и для рабочих по металлу и дереву, хотя, несомненно, "годы странствий" приходились главным образом на молодежь, а когда этим годам наступал конец, "странник" обычно оседал в том месте, где он родился. Кроме того, значительная доля миграции падала на часть слуг земельной знати, особенно ее высших представителей, располагавших поместьями в ряде районов страны. Наконец, вопреки своекорыстной замкнутости, которую с годами усиливали гильдейские союзы, в Англии, как и повсюду, города давали прибежище многим не имевшим подходящей перспективы для получения работы и создания семьи у себя дома. Всеми этими разными путями была внесена известная гибкость в косную систему средневековой экономики, и население оказалось в состоянии в какой-то степени воспользоваться возросшим спросом на рабочую силу, который постепенно расширялся по мере увеличения знаний, установления закона и порядка и развития океанической торговли [Нельзя получить надежных сведений о плотности населения в Англии до XVIII в., но следующие оценки, взятые из работы Штеффена ("Geschichte der engijschen Lohn - arbeiter", I, p. 463 ff), очевидно, самые лучшие из произведенных до сих пор. В "Domesday Book" указывается, что в 1086 г. численность населения Англии составляла примерно 2-2,5 млн. человек. Перед самой "черной смертью" (1348 г.) оно могло насчитывать от 3,5 до 4,5 млн., а сразу после нее - 2,5 млн. Затем оно стало быстро увеличиваться, но между 1400 и 1500 гг. его рост был медленным; в следующее столетие оно возрастало довольно быстро и к 1700 г. достигло 5,5 млн. человек.

Если верить Харрисону ("Description of England"), общее число мужчин, способных к военной службе, в 1574 г. составило 1 172 674 человека. Единственной очень крупной катастрофой в Англии была "черная смерть". Англия в отличие от остальных стран Европы не подвергалась опустошительным войнам вроде Тридцатилетней войны, уничтожившей свыше половины населения Германии, - потеря, на восполнение которой понадобилось целое столетие (см. поучительную статью Рюмелина о демографии в "Справочнике" г-жи Шенберг).].

Во второй половине XVII в. и первой половине XVIII в. центральное правительство силилось воспрепятствовать приведению в соответствие наличия населения со спросом на него в различных частях страны, используя законы об оседлости, которые признавали приписанным к приходу всякого прожившего в нем 40 дней и вместе с тем предусматривали возможность высылки его по месту постоянного жительства в пределах этого срока [Адам Смит справедливо негодует против этого (см. "Богатство народов". Кн. I, X, раздел II и кн. IV, II). Акт, принятый в годы правления Карла II, гласит (14 Charles II, с. 12, A. D, 1662), что "в силу некоторых неясностей в законодательстве беднякам не чинятся препятствия в переселении из одного прихода в другой, а тем самым в попытке поселиться в тех приходах, где имеются наилучший скот, большие площади пустошей или незанятых земель для постройки домов и много леса, который они могут сжигать и уничтожать, и т. д.", а поэтому устанавливается, "что при поступлении жалобы... в пределах 40 дней после появления такого лица или таких лиц с целью поселиться указанным выше способом в любом жилище за годовую плату меньше 10 фунтов... любые два мировых судьи в согласии с законом вправе... выселить и отправить такое лицо или таких лиц в тот приход, в котором он или они на законном основании проживали". Несколько законодательных актов, ставивших своей целью сколько-нибудь смягчить жестокость такого режима, были приняты еще во времена Адама Смита, но они не возымели действия. Однако в 1795 г. было предписано, что никто не может быть подвергнут выселению до тех пор, пока фактически не подтвердится предъявленное ему обвинение.]. Лендлорды и фермеры были столь ретивы в своем стремлении воспрепятствовать людям получить в их приходе "оседлость", что создавали всевозможные трудности для строительства домов, а иногда даже дотла разрушали уже построенные. В результате сельскохозяйственное население Англии оставалось стабильным в течение 100 лет до 1760г., а промышленное производство тогда еще не получило достаточного развития, чтобы привлекать в большом количестве рабочую силу. Это замедление роста численности населения частично вызывалось повышением уровня жизни, а частично само служило причиной повышения последнего, причем главным элементом роста уровня жизни явилось увеличение потребления в качестве пищи для простого народа пшеницы вместо злаков более низкого качества [Некоторые интересные замечания по этому поводу сделал Иден в его "History of the Poor", I, p. 560-564.].

Начиная с 1760 г. те, кто не в состоянии был устроить свою жизнь у себя дома, легко могли получить работу в новых промышленных или горнорудных районах, где спрос на рабочую силу часто заставлял местные власти воздерживаться от приведения в действие статей закона об оседлости, предусматривавших принудительное выселение. В эти новые районы беспрепятственно устремились молодые люди, и уровень рождаемости там стал чрезвычайно высоким, но высоким был и уровень смертности; в конечном итоге все же произошел довольно быстрый рост населения. К концу столетия, когда Мальтус писал свой труд, закон о бедных снова стал оказывать влияние на брачный возраст, но на этот раз уже в направлении его чрезмерного снижения. Тяжкие испытания трудящихся классов, порожденные серией голодных лет и войной с Францией, обусловили необходимость принятия мер для некоторого облегчения их положения. В свою очередь потребность в крупных контингента новобранцев для пополнения армии и военно-морского флота послужила дополнительной побудительной причиной того, что некоторые сердобольные деятели проявили известный либерализм в поощрении многочисленных семей; практическим результатом этого явились льготы многодетному отцу, который теперь мог, не работая, получить для себя больше благ, чем он мог бы получать за тяжелый труд, будучи неженатым или имея лишь маленькую семью. Те, кто больше всех пользовался этими пособиями, являлись, естественно, самыми ленивыми и самыми подлыми людьми, людьми, лишенными самоуважения и предприимчивости. Таким образом, хотя в промышленных городах наблюдалась ужасающая смертность, особенно детская, численность населения там быстро возрастала; между тем качество его мало повышалось или вовсе не повышалось вплоть до принятия в 1834г. нового закона о бедных. С того времени быстрый рост городского населения сопровождался, как мы увидим в следующей главе, тенденцией к повышению уровня смертности, но этой тенденции противодействовал рост воздержания, медицинских знаний, распространение санитарии и вообще соблюдение большей чистоты. Эмиграция увеличилась, брачный возраст слегка поднялся, а во всем населении доля состоящих в браке несколько снизилась, но, с другой стороны, средняя рождаемость на один брак увеличилась [Однако это увеличение в приводимых данных частично объясняется улучшением порядка регистрации рождений (см.: Fa г г , Vital Statistics, p. 97). ] , а в результате численность населения почти неуклонно возрастала. [ Следующая таблица показывает рост численности населения Англии и Уэльса с начала XVIII в. Данные до 1801 г. исчислены на основе регистрации рождений и смертей и сведений о налогах на избирателей и на очаги, а начиная с 1801 г, - по итогам переписей. Обращает на себя внимание, что численность населения увеличилась почти настолько же за 20 лет после 1760 г., как и за предыдущие 60 лет. Влияние войны и высоких цен на хлеб сказалось в медленном его росте между 1790 и 1801 гг., а воздействие огульно предоставляемых пособий на основе закона о бедных проявилось, несмотря на более тяжелые условия, в быстром росте населения в следующем десятилетии и в еще более быстром его росте в десятилетии, завершившемся 1821 г., когда условия улучшились. Третья колонка показывает процент увеличения населения в течение предыдущего десятилетия по сравнению с его численностью к началу данного.

* Уменьшение; но эти первые данные недостоверны.

Большой рост эмиграции за недавние годы обусловливает необходимость скорректировать данные за последние три десятилетия с целью показать "естественный прирост", а именно прирост, вызванный превышением рождаемости над смертностью. Чистая эмиграция из Соединенного Королевства в течение десятилетий 1871 - 1881 гг. и 1881 - 1891 гг. составила соответственно 1480 тыс. человек и 1747 тыс. человек.] Рассмотрим теперь динамику последних изменений несколько более подробно.

§ 7. В начале этого столетия, когда заработная плата была низка, а цены на пшеницу высоки, рабочие обычно расходовали на хлеб больше половины своего дохода, и, следовательно, повышение цен на пшеницу резко сокращало количество браков среди них, т.е. сильно уменьшало количество официально заключенных браков. [См 17-й ежегодный доклад начальника службы регистрации актов гражданского состояния за 1854 г. или выдержки из этого доклада, приведенные Фарром в его "Vital Statistics”]

Однако этот рост цен повышал доходы многих представителей состоятельных слоев, а поэтому часто увеличивал количество браков без церковного оглашения. Поскольку, однако, такие браки составляли лишь небольшую часть их общего числа, в итоге наблюдалось снижение уровня брачности [ Например, выразив цену пшеницы в шиллингах, а число браков в Англии и Уэльсе в тысячах, мы находим что в 1801 г. цена пшеницы равнялась 119, а браки - 67; в 1803 г- пшеница -59, а браки-94; в 1805 г. соответственно 90 и 80, в 1807 г. - 75 и 84; в 1812 г. - 126 и 82; в 1815 г. - 66 и 100; в 1817 г.-97 и 88; в 1822 г.-45 и 99. 3 После 1820 г. цена на пшеницу редко превышала 60 шилл. и никогда не была выше 70 шилл., а периодические хозяйственные подъемы, достигавшие высшей точки и сменявшиеся падениями в 1826 г., 1836 - 1839 гг, 1848 г., 1856 г., 1866 г. и 1873 г., оказывали на уровень брачности почта такое же воздействие как и на колебание цен на зерно, если действие этих двух причин совпадало, последствия оказывались весьма внушительными. Так, когда между 1829 и 1834 гг. происходил хозяйственный подъем, сопровождавшийся постоянным снижением цен на пшеницу, количество браков увеличилось со 104 тыс. до 121 тыс. Уровень брачности снова быстро возрастала период между 1842 и 1845 гг., когда цена на пшеницу была несколько ниже чем в предыдущие годы, а в экономике страны имело место оживление; это же наблюдалось при аналогичных обстоятельствах в 1847 - 1853 гг. и в 1862 - 1865 гг. ] . Но с течением времени цены на пшеницу упали, а заработная плата повысилась, и теперь уже рабочие расходуют на хлеб в среднем меньше четверти своего дохода; в результате динамика экономического процветания стала оказывать повышательное воздействие на уровень брачности[Р. Роусон приводит в Statistical Journal за декабрь 1885 г. сопоставление уровня брачности с размером урожая в Швеции за период с 1749 по 1883 г. Объем урожая выясняется позднее, чем получаются первые годовые данные о количестве браков; кроме того, колебания размеров урожая до известной степени компенсируются запасами зерна, а поэтому данные о годовых объемах урожая недостаточно совместимы со статистикой браков. Однако когда несколько высоких или низких урожаев следуют один за другим, влияние этого обстоятельства на повышение или понижение уровня брачности обнаруживается очень четко. ]. Хотя с 1873г. средний реальный доход населения Англии действительно возрастал, темпы этого роста оказались ниже, чем в предшествовавшие годы, а тем временем происходило постоянное падение цен и, следовательно, также непрерывное сокращение денежных доходов многих классов общества. Между тем в своей оценке возможности или невозможности позволить себе вступить в брак люди руководствуются больше размером номинального денежного дохода, который они способны получить, чем скрупулезным исчислением изменений в покупательной способности денег. Вот почему жизненный уровень рабочих быстро возрастал, быть может, даже быстрее, чем в любой другой период истории Англии, а их семейные расходы в денежном выражении оставались почти неизменными, но в натуральном выражении увеличивались очень быстро. Тем временем цены на пшеницу также сильно упали, а заметное снижение уровня брачности в масштабе всей страны часто сопровождалось значительным падением цен на пшеницу. Коэффициент брачности теперь исчисляется исходя из того, что каждый брак охватывает два лица и, следовательно, должен учитываться как два брака. Коэффициент брачности в Англии упал с 17,6 на 1 тыс. в 1873 г. до 14,2 в 1886 г. Он повысился до 16,5 в 1899г.; в 1907г. он составил 15,8, но в 1908 г.-лишь 14,9. [ Статистика экспорта служит одним из самых лучших показателей колебаний коммерческого кредита и промышленного производства; в уже цитированной статье Огли выявил связь между уровнем брачности и экспортом на душу населения. См диаграммы в книге Левассера "La Population Francaise", vol. II, p. 12; данные, касающиеся Массачусетса, см. у Уилкокса в "Political Science Quarterly", vol. VIII, p. 76-82. Исследования Огли были продолжены и скорректированы в докладе, прочитанном Р. X. Хукером в Манчестерском статистическом обществе в январе 1898 г. Хукер отмечал, что, когда уровень брачности колеблется, уровень рождаемости на восходящей фазе брачности должен соответствовать не данной фазе, а предшествовавшей, когда уровень брачности снижался, и наоборот, "Отсюда следует, что соотношение рождаемости и брачности падает, когда уровень брачности повышается, и возрастает, когда уровень брачности сокращается. Кривая, отображающая динамику соотношения рождаемости и брачности, будет иметь направление, противоположное уровню брачности". Хукер указывал, что снижение соотношения рождаемости и брачности невелико и объясняется быстрым сокращением внебрачной рождаемости. Соотношение брачной рождаемости и количества браков не снижается сколько-нибудь заметно.]

Весьма поучительна история движения численности населения Шотландии и Ирландии. На юге Шотландии совокупное воздействие высокого уровня образования, развития добычи минеральных ресурсов и тесных связей с более богатыми английскими соседями способствовало большому увеличению среднего дохода быстро растущего населения. С другой стороны, неумеренный рост населения Ирландии до картофельного голода 1847 г. и его непрерывное сокращение после этого навсегда останутся заметными вехами в экономической истории.

Сопоставляя обычаи различных народов [Следующие обобщения основываются главным образом на статистических данных, систематизированных покойным сеньором Бодио, Левассером в его "La Population Francaise" и начальником службы регистрации актов гражданского состояния Англии в его Ежегодном докладе за 1907 г.] , мы обнаруживаем, что в тевтонских странах Центральной и Северной Европы брачный возраст сохраняется более высоким частично вследствие того, что мужчины свои молодые годы проводят на военной службе; однако в России брачный возраст очень ранний; там, по крайней мере при старом режиме, семья требовала, чтобы сын возможно раньше приводил жену для участия в работе по хозяйству даже и в том случае, когда ему приходилось отправляться на заработки в отхожий промысел. В Англии и Америке не существует обязательной воинской повинности, и мужчины женятся рано. Во Франции, вопреки общему мнению, ранние браки мужчин отнюдь не редкость, а ранние браки женщин встречаются гораздо чаще, чем в любой другой стране, по которой мы располагаем статистикой, за исключением славянских, где такие браки наиболее распространены.