Глава 7. Учение о товаре

Основания политической экономии. Карл Менгер

§ 1. Понятие "Товар" в обыденном и научном смысле

§ 2. Способность товаров к сбыту

§ 1. ПОНЯТИЕ "ТОВАР" В ОБЫДЕННОМ И НАУЧНОМ СМЫСЛЕ

В изолированном хозяйстве производительная деятельность каждого отдельного хозяйствующего лица направлена только на производство благ, нужных для собственного потребления; ввиду своеобразной природы этой формы хозяйства само собой исключено производство благ для обмена. При этом, конечно, требующийся для покрытия собственных потребностей труд может быть распределяем главой семьи между отдельными членами ее и рабами, если таковые есть, сообразно со способностями и силами их. Поэтому изолированное хозяйство характеризуется не отсутствием всякого разделения труда, но, так сказать, самоудовлетворяемостью, направлением хозяйственной деятельности исключительно на производство благ для собственных потребностей и полным отсутствием благ, предназначаемых для обмена.

Само собой понятно, что разделение труда в пределах изолированного хозяйства остается весьма ограниченным. Необходимое для семьи количество какого-нибудь блага по большей части слишком незначительно, чтобы индивид, занимающийся только производством последнего или, что еще более немыслимо, исключительно одной стадией производственного процесса, мог найти достаточную сферу применения для своих сил, да и имеющихся в распоряжении средств обыкновенно слишком мало для прокормления многих работников. Во всех обществах со слабо развитой культурой более сложное разделение труда мы находим только в хозяйствах единичных магнатов, остальные же хозяйствующие субъекты не идут дальше простого разделения труда и строго ограниченных потребностей.

Можно считать первым шагом по пути хозяйственного развития народа то, что лица, усвоившие себе техническую сноровку, предлагают свои услуги обществу и за известное вознаграждение перерабатывают добавляемый им сырой материал. Феты у греков были, по-видимому, такого рода ремесленниками в древнейшие времена. Во многих местностях Восточной Европы и теперь еще нет ремесленников этого рода. Произведенная в доме потребителя пряжа перерабатывается ткачом в материю, собственное зерно посылается на мельницу для превращения в муку, и даже плотник и кузнец получают при сравнительно больших заказах сырой материал от заказчика.

Новым шагом по пути хозяйственного развития и вместе с тем признаком растущего благосостояния следует считать то, что ремесленники начинают употреблять для своих продуктов собственный сырой материал, хотя приготовляют продукты только по заказу потребителей. Такое положение вещей можно за незначительными исключениями наблюдать в маленьких городах и отчасти в больших в некоторых ремеслах. Ремесленник не производит еще продукта на неизвестного покупателя, но он уже в состоянии удовлетворять по мере своей рабочей силы потребностям своих заказчиков, освобождая их от экономически для них невыгодной закупки и переработки сырого материала [Roscher. Ansichten der Volksw., 1861. S. 117; Hildebrand. Jahrbucher. II, 1864. S. 17; Scheel. Op. cit. VI, 1866. S. 15; Schmoller. Sur Gesch. des deutschen Kleingewerbes, 1870. S. 165, 180, 511].

Этот способ обеспечения общества благами знаменует важный успех для потребителя и производителя в смысле большей хозяйственности и удобства, но он все же еще связан со значительными невыгодами для обоих. Потребитель должен все еще ожидать некоторое время продукта и с самого начала не совсем уверен в его качестве, производитель же иногда вовсе не имеет работы, иногда же завален заказами, так что он то ничего не делает, то не может вполне удовлетворить появляющимся требованиям. Эти неудобства повели к производству благ на неопределенного покупателя, благ, которые производитель всегда держит на складе, чтобы иметь возможность немедленно же удовлетворить оказавшуюся потребность. Этот способ обеспечения общества приводит по мере развития народного хозяйства, с одной стороны, к фабричному производству (массовому), а с другой - к покупке потребителем готовых (конфексион) товаров; он, следовательно, соединен с высшей степенью хозяйственности для производителя ввиду возможности совершенного применения принципа разделения труда и употребления машин и, с другой стороны, для потребителя является наиболее надежным (он видит товар перед самой покупкой) и удобным.

Такие продукты, которые производитель или торговец-посредник держит наготове для обмена, называются в обыденной речи товарами, причем это понятие ограничивается только движимыми вещами, с исключением из них денег [так как для третьего лица не всегда ясно, что известные части имущества предназначаются владельцем их для обмена, то понятие товара в обыденной жизни сузилось еще более, и на разговорном языке название товара придают таким благам, относительно которых намерение владельца отчудить их легко распознаваемо и для третьих лиц. Обнаруживается такое намерение различным образом. Обыкновенно это происходит путем выставки своих товаров в местах, где собираются покупатели, например на базарах, ярмарках, биржах, или же в собственных помещениях, которые свидетельствуют о цели их - служить для склада товаров - путем вывесок и других легкозаметных для глаза признаков, или вообще заведомо для всех предназначены для этого, как, например, в лавках, магазинах, складах и т. д. Сообразно с этим понятие товара естественно сужается в разговорном языке до обозначения экономических благ, находящихся в таких внешних условиях, что становится возможным заключение третьего лица о намерении владельца отчудить их. Чем далее идет культурное развитие народа и чем более односторонним становится производство отдельных хозяйствующих индивидов, тем чаще встречаются основания для экономического обмена хозяйствующих индивидов, тем больше абсолютно и относительно количества благ, носящих известное время характер товаров, и экономическая польза, которую извлекают из реализации подобных отношений, в конце концов настолько возрастает, что вызывает специальный класс хозяйствующих индивидов, исполняющих в интересах общества умственную и механическую стороны меновых операций и получающих за это в виде вознаграждения часть выгод, доставляемых обменом. Тогда экономические блага не поступают непосредственно от производителей к потребителям, они часто проходят по очень сложному пути через руки более или менее многочисленных посредников, профессионально привыкших обращаться с известными экономическими благами как с товарами и держащих открытыми для публики помещения, предназначенные для обмена именно такими благами, находящимися в руках этих лиц или производителей, производящих специально для продажи, ограничил собственно разговорный язык понятие товара и, несомненно, по той причине, что в подобных случаях особенно легко распознать каждому намерение владельца отчудить эти блага (Kaufmannsguter, marchandises, merchandises, mercanzie и т. д.)].

Но в научном изложении ощущалась потребность в названии, покрывающем все экономические блага, предназначенные для обмена, независимо от их материальности, способности к передвижению, их характера как продуктов труда, независимо от лиц, предлагающих их для продажи; таким образом, многие, в особенности из немецких экономистов, понимают под товарами предназначенные для обмена (экономические) блага всякого рода.

Понятие "товар" в обыденном смысле важно для нас не только потому, что его употребляют законодательства [немецкий торговый кодекс употребляет тоже слово "товар" не в техническом, а в обыденном смысле. Вместо выражения "товар" встречаются иногда "благо" (ст. 365, 366, 367), "предмет" (ст. 349, 359) или "движимая вещь" (ст. 276, 301, 342); в ст. 271 читаем: "Товары, или другие движимые вещи, или ценные бумаги, предназначенные для торгового оборота". Недвижимые вещи и услуги в немецком торговом кодексе никогда не причисляются к товарам, равно как и фирмы как таковые, которые, кстати сказать, совсем не могут быть товарами в правовом смысле отдельно от предприятий, с которыми они связаны (ст. 23). подобно всем остальным "res extra cornmercium" Суда в немецком торговом праве противопоставляются товарам (ст. 67); наоборот, в других законодательствах они считаются "движимыми вещами" и могут приобрести характер товаров (см. Goldschmidt. Handelsrecht. I. 2 Abth., 1868. § 60. S. 527, прим. 7). Юридическую литературу о понятии товара см. Ор. cit. S. 525; но сам Голдсмит (I. 1 Abth., 298) определяет понятие товара слишком узко даже с юридической точки зрения, не причисляя к нему благ, которые производитель держит наготове для обмена. В римских источниках выражения "merx, res promescalis, mercatura" и т. д. употребляются то в узком смысле объектов торговли, то в более широком - вещей, предлагаемых на продажу (I. 73, § 4.D. de legat, 32, 3; I. 32. § 4. D. de aur. arg., 34, 2; L. 1 рг. § 1, D., de cont. emt., 18, 1; L. 42, de fidejus. 46, 1). Австрийское Гражданское Уложение противопоставляет (§ 991) товары долговым обязательствам] и многие экономисты, но и потому, что часть тех, которые принимают понятие "товар" в широком научном смысле слова, вводят в определение его тот или другой элемент понятия в узком, обыденном смысле [учение о товаре не нашло себе вообще, за некоторыми исключениями, самостоятельной обработки у англичан, французов и итальянцев. Выражения "goods". "marchandises", "merci" и т. д. употребляются почти всюду в обыденном смысле "предметов торговли", "объектов купли", да и то не технически, а в очень неопределенном значении. Товары противопоставляются часто услугам и деньгам (Necker. Legislations et commerce des grains. I. Chap. 12; Genovesi. Lezioni II. 2. § 4), обыкновенно - недвижимым благам (Guillaumain et Cocquelin. Dictionnaire. II. 131, статья "marchendise" Сэя), иногда в смысле продуктов обрабатывающей промышленности - сырому материалу (Quesnay. Maximes generales. XVII), или съестным припасам: denrees (Dutot. Sur le commerce etc. Chap. I. 10), тогда как Монтескье (Esprit des lois. XXII. 7) употребляет слово "marchandises" именно в смысле "denrees". Робертс, современник Мана, дает такое определение: "Предметы, которыми купцы промышляют, продажей которых они занимаются, называются товарами" и подразделяет последние на изделия ("wares") и деньги ("moneys"). Dictionnaire de I'Academie francaise называет товарами: "Все, что продается, предлагается в лавках, магазинах, на ярмарках, базарах". Где приходится специально обозначить товары в широком, научном смысле слова, там употребляют описательные выражения, например: "Количество, предназначенное для продажи" (Неккер); "излишек, могущий быть обмененным" (Форбонне); "предметы, которые не дошли еще до их непосредственных потребителей" (Смит); "то, что у некоторых остается лишним сверх необходимого для них самих и что они передают другим" (Ортес). Но уже Кондильяк (Le commerce et le gouvernement. Part. I. 5) говорит о "marchandises": "Это вещи, предлагаемые для обмена", становясь, таким образом, предшественником пишущего по-французски Шторха, который (Cours I. 1815. Р. 82) дает такое определение: "Вещи, предназначенные для обмена, называются товарами". Среди немцев Юсти, Бюш, Зонненфельс, Якоб употребляют еще слово "товар" в обыденном смысле. Зоден (Nationalokonomie. I, 1805. S. 285) называет товарами все продукты, под которыми он понимает как сырье, так и продукты промышленности (Ibid. S. 54); Хуфеланд (N. Grundleg. II. § 96) тоже слишком широко определяет: "Товар - это все то, что может быть отдано, в особенности в обмен на что-либо другое". Pay (Volkswirthschaftslehre I. § 407) следует определению Шторха, и для него "все запасы благ, предназначаемые для обмена - товары" и участки земли могут быть товарами; деньги - товар не как таковые, но по своему составу (Ibid. I. § 258); правда, Pay признает товарами только вещественные блага, но это уже следует из его общего определения блага. Со взглядами Pay почти тождественны мнения Мурхардта (Theorie des Handels, 1831. I. P. 22), Захарие (40 Rucher v. St. V. Band, I, 1832. Abth. S. 2) тоже распространяет понятие "товар" на участки земли, наоборот, Баумстарн (Cameral-Encyklopadie, 1835. Ст. 449) снова ограничивает его движимыми имуществами и, кроме того, требует еще известного значения в торговле. Этим он приближается к обыденному воззрению, господствующему в сочинениях Фульда, Лотца, Шёна, Германна. Ридель (Nationalokon., I. 1838. S. 336) и Рошер (System. I. 95) восстанавливают научное понятие товара. Первый определяет его как "благо, лежащее наготове для обмена или продажи", последний - как "всякое благо, предназначенное для обмена", причем разумеются блага экономические (Ibid. I. § 2). За ними следуют Мангольдт (Grundriss. S. 27), Книс (Tubinger Zeitschrift, 1856, S. 266): "Блага, оставшиеся для оборота", Ренч (Handworterbuch d. V. Art. "Waare"): "Меновые ценности и блага, предназначенные для обмена", по существу также Хаснер (System. I. P. 288, 302): "Абстрактная меновая ценность с двумя главными формами ее: запасом товаров и наличным фондом". Характер продукта считают необходимым для понятия товара из новых писателей: Гразер (Allgem. Wirthschaftsl., 1858. S. 115), который называет товаром "всякий продукт, поступающий в торговлю" Рёслер (Volkswirtsch., 1864. S. 217), определяющий его как "продукты, предназначенные для оборота или в нем находящиеся" Шеель (Hilderbandt. Jahrbucher VI. S. 15), разумеющий под ним "единичные продукты, предназначенные для обмена". Штайн (Lehrbuch d. Volksw., 1858. S. 152) тоже обозначает товар, как "единичный, самостоятельный продукт предприятия". В новейшее время некоторые известные ученые снова вернулись к употреблению слова "товар" в обыденном смысле. Так, Гильдебранд в своих Jahrbucher (II. S. 14) и Шеффле в своем Gesellschaftliches (System d. m. W. S. 456, 465) противопоставляют товары услугам. Но при этом не упускается из внимания и научное понятие товара. Шеффле даже очень строго отграничивает товары в обыкновенном смысле от товаров в научном смысле слова (Ibid S. 50, 51) и последние называет "меновыми благами" (Tauschguter). В высшей степени своеобразен, как в других учениях, Шмальц (Sfaatsw. in Briefen, 1818, I. S. 63), который смешивает ввиду ошибочного понимания отношения между деньгами и товаром понятие последнего с понятием потребительских благ в узком смысле слова, т. е. приходит к результату, как раз противоположному выше выведенному научному определению товара].

Из только что изложенного понятия товара в научном смысле слова видно в то же время, что характер товара не есть нечто присущее благу, не свойство последнего, а только особое отношение его к лицу, обладающему им, отношение, с исчезновением которого должен отпасть у блага также и характер товара. Благо поэтому перестает быть товаром, как только обладающий им хозяйствующий субъект отказывается от намерения обменять его или когда оно попадает в руки такого лица, которое предназначает его не для дальнейшего обмена, а для потребления. Шляпа или шелковая материя, выставленные шляпочником и торговцем шелковыми материями для продажи в своих лавках, - товары, но они тотчас же перестают быть таковыми, как только первый предназначает шляпу для собственного употребления, а последний, скажем, для подарка своей жене; голова сахару или апельсины в руках бакалейного торговца - товары, но они теряют характер таковых, перейдя в руки потребителя. И чеканенный металл перестает быть товаром, если его владелец не предназначает его для дальнейшего обмена, а для каких-нибудь целей, например когда дают ювелиру серебряный талер, чтобы последний приготовил из него какое-нибудь украшение.

Характер товара поэтому не только не составляет свойства благ, но является обыкновенно даже преходящим отношением их к хозяйствующим субъектам. Известные блага предназначаются их владельцами для обмена на блага других хозяйствующих субъектов. В промежуточное время многократного перехода из рук в руки, от первых владельцев к последним, мы называем их товарами; но когда блага достигли своей экономической цели, т. е. очутились в руках потребителя, они само собой перестают быть товарами и становятся потребительскими благами в узком смысле этого слова, противоположном понятию "товар". Где этого не бывает, как, например, очень часто с золотом, серебром и т. д., в особенности в отчеканенном виде, там блага, естественно, остаются только до тех пор товарами, пока находятся в отношениях, обусловливающих их товарный характер [из этого видно, с одной стороны, что общее указание на то что деньги - товар, нисколько еще не объясняет особого положения денег среди других товаров; с другой же - становится понятным, что взгляд экономистов, отрицающих у денег их характер товара, "так как они как таковые, в особенности в виде монеты, никаким целям потребления не служат" (не говоря о заключающемся в таком утверждении игнорировании важной функции денег), уже потому лишен основания, что путем подобных же возражений можно отрицать характер товара и у других благ. "Товар" как таковой никаким целям потребления не служит, по крайней мере в форме, приспособленной для оборота (в слитках, кипах, вязках, в запакованном виде и т. д.). Чтобы оказаться годным для потребления, благо должно перестать существовать как товар, оно должно быть освобождено от формы, которую оно приняло для оборота (расплавлено, разделено, лишено упаковки). Для благородных же металлов обычная форма, в которой они находятся в обороте, - слитки и монета, и потому то обстоятельство, что их нужно освободить от этой формы, чтобы получить возможность потребить их, еще не дает нрава усомниться в свойственном им характере товара].

§ 2. СПОСОБНОСТЬ ТОВАРОВ К СБЫТУ

а. Границы способности товаров к сбыту

Задача изложения причин различных, и притом меняющихся, отношений между количествами благ, появляющимися в обмене, всегда привлекала особенное внимание исследователей в области науки о народном хозяйстве. Попыток решения этой проблемы имеется столько же, сколько и самостоятельных теорий нашей науки, а у некоторых писателей эти попытки сливались с теорией цен. Наоборот то обстоятельство, что различные блага обмениваются одно на другое не с одинаковой легкостью, до сих нор не обращало на себя особенного внимания. Однако это бросающееся в глаза различие в способности товаров к сбыту представляется явлением столь практически важным и от правильного понимания обстоятельств, оказывающих здесь свое влияние, в столь сильной степени зависит успех хозяйственной деятельности производителя и продавца в каждом отдельном случае, что наука не может отказываться дольше от более точного исследования природы и причин этого явления. К тому же ясно, что учение о происхождении денег как товара, отличающегося наибольшей способностью к сбыту, учение, до сих пор очень спорное, сможет найти полное и удовлетворяющее всех обоснование только в указанном исследовании.

Насколько я мог наблюдать, способность товаров к сбыту ограничена по четырем направлениям.

Во-первых, по отношению к лицам, которым можно сбыть товары.

Владелец товаров не может сбыть их любому лицу; всегда есть известный круг хозяйствующих индивидов, которым только и можно сбыть товар.

Он не может рассчитывать сбыть свои товары всем лицам, которые:

a) не имеют потребности в них;

b) в силу оснований правовых или физических отстранены от приобретения их [на первое место здесь следует поставить ограничения в способности товаров к сбыту, вытекающие из законов против роскоши или полицейских предписаний в интересах безопасности. В средние века, например, способность бархата к сбыту распространялась в некоторых странах только на дворянство и духовенство, а способность оружия к сбыту в иных местах и сейчас ограничена кругом лиц, имеющих административное разрешение на обладание им];

c) не знают о появившейся возможности обмена [малоизвестные товары уже ввиду этого имеют очень узкий круг покупателей. Поэтому производители приносят нередко большие экономические жертвы, чтобы "ознакомить" публику со своими товарами, имея в виду расширить таким образом круг лиц, которым можно было бы их сбыть. Отсюда понятно народнохозяйственное значение публичных извещений, объявлений, реклам и т. д.];

d) для которых конкретная часть продаваемого товара не представляет эквивалента такого количества даваемого в обмен блага, которое было бы больше количества, эквивалентного для продавца [развитие потребностей и рост благосостояния народа в общем значительно увеличивают способность товаров к сбыту, но по отношению к некоторым ведут к уменьшению таковой. Иные товары, которые легко можно сбыть в бедной стране, становятся с трудом сбываемыми именно тогда, когда последняя достигла хозяйственного расцвета].

Если мы теперь обратим внимание на круг лиц, которыми ограничен сбыт того или другого товара, то для каждого товара получим весьма различную картину. Сравним, например, круг лиц, среди которых может иметь место сбыт хлеба и мяса или вина и табака, с тем, где возможна продажа астрономических инструментов или санскритских сочинений. Еще ярче бросается в глаза это различие среди нескольких видов товара одного и того же рода. Наши оптики держат в магазине очки для всех степеней дальнозоркости и близорукости, наши шляпочники и перчаточники, сапожники и скорняки имеют шляпы, перчатки, башмаки и кожаные товары различной величины и качества. Как велико, однако, различие между кругом лиц, которым ограничен сбыт самых сильных очков, и тем кругом, среди которого можно сбыть очки средней силы, или между кругом лиц, на которые распространяется способность к сбыту перчаток и шляп средней величины, и кругом лиц, которым можно продать шляпы и перчатки необычной меры.

Во-вторых, способность товаров к сбыту ограничена областью, в которой товар может найти сбыт.

Чтобы товар мог найти сбыт в какой-нибудь местности, необходимо, кроме указанного выше условия, т. е., чтобы там был круг лиц, которым его можно сбыть, еще и то:

a) чтобы не было физических или правовых препятствий к перевозке данного товара в эту местность и к продаже его там;

b) чтобы связанные с перевозкой расходы не исчерпывали пользы, извлекаемой из представляющейся возможности обмена.

Что касается пространства этой области, то и здесь различия для отдельных товаров не менее велики, чем те, которые мы наблюдали относительно круга лиц, среди которых возможен сбыт того или другого товара. Одни товары сбываются только в пределах одного населенного места, вследствие того что потребность в них существует лишь в пространственно узких границах, другие - только в пределах отдельного округа, третьи - в одной только стране, четвертые - во всех культурных странах и, наконец, некоторые - почти во всех населенных частях Земли. Особые шляпы, которые носят в некоторых долинах Тироля, можно сбыть только в определенной долине, шляпы швабских или венгерских крестьян не так легко продать где-нибудь в другом месте, кроме Швабии и Венгрии, тогда как для новейших шляп французского покроя открыты рынки всего цивилизованного мира. По той же причине тяжелые меха находят сбыт только на севере, тяжелые шерстяные товары - в странах холодного и умеренного поясов, тогда как легкие бумажные материи - почти на всем свете.

Не менее важное различие в размерах области сбыта обусловлено различием экономических жертв, связанных с перевозкой товаров на отдаленные рынки. Область сбыта обыкновенного строевого камня, добытого из каменоломен, но находящихся у водного пути, область сбыта простого песка, глины или навоза не простираются при отсутствии железных дорог обыкновенно дальше чем на 2-3 мили в округе и, даже если есть железные дороги, только в редких случаях дальше 15-20 миль. Область сбыта каменного угля, торфа и дров при равных условиях уже обширнее, но все еще сравнительно узка. Гораздо больше область сбыта железа, пшеницы, еще больше она для стали и муки, а область сбыта благородных металлов, драгоценных камней и жемчуга обнимает уже почти вес страны земного шара, где есть только круг соответствующих потребностей и орудия обмена.

Разница в цене товара на месте и на рынке, для которого он предназначается, должна покрывать экономические жертвы, связанные с перевозкой. По отношению к товарам, стоимость которых невелика, эта разница сама по себе не может быть значительной. Дрова в лесах Бразилии и даже в некоторых местностях Восточной Европы можно купить по ничтожным ценам, даже приобрести их в большом количестве без всяких издержек, но цена центнера дров нигде не достигла такой высоты, чтобы разность между ней и ценой добычи на месте, хотя бы цена здесь и равнялась нулю, могла покрыть расходы далекой перевозки; наоборот, по отношению к товарам с большой стоимостью, каковы, например, карманные часы, разница между ценой центнера их на месте производства и на отдаленнейших рынках, например в Женеве и Нью-Йорке или Рио-де-Жанейро, несмотря на значительную цену их на первом рынке, легко может быть достаточно велика, чтобы возместить издержки перевозки товара в столь отдаленные области сбыта. Чем товар дороже, тем обширнее поэтому при прочих равных условиях область сбыта.

В-третьих, способность товаров к сбыту ограничена количественно.

Способность товаров к сбыту в количественном отношении ограничена размером непокрытых еще потребностей и, далее, теми количествами, относительно которых существуют основания для экономических меновых операций. Как бы ни была велика потребность индивида в каком-нибудь товаре, но она имеет границы, за пределами которых нельзя больше рассчитывать на то, чтобы индивид приобретал дальнейшие количества товара в течение данного промежутка времени, и даже в этих границах индивид готов приобрести путем обмена только такие количества товара, относительно которых для него существуют основания к экономическим меновым операциям. Из спроса отдельных индивидов слагается спрос вообще на какой-нибудь товар, и количество его, которое можно в общем сбыть среди членов общества, при каждом данном экономическом положении всегда строго определено; сбыт в размерах, превышающих эти границы, немыслим.

Что касается этих размеров, то и здесь мы наблюдаем по отношению к отдельным благам значительное разнообразие. Одни товары могут найти при всяких обстоятельствах только строго определенный сбыт вследствие строго ограниченного размера потребностей в них; по отношению к другим размерам потребностей больше, а значит, шире количественные границы способности их к сбыту; наконец, по отношению к некоторым всякое количество, имеющее какое-нибудь практическое значение, находит себе обыкновенно сбыт.

Издатель сочинения о языке индейцев тупи может рассчитывать при умеренной цене на сбыт, скажем, 300 экземпляров, но и при самой незначительной цене сбыт его не превысит 600 экземпляров. Ученое сочинение, которое интересует только узкий круг специалистов, обыкновенно рассчитывает на несколько поколений ученых; оно часто находит сбыт только по мере роста известности автора, и продажа его во всяком случае производится постепенно. Сочинение, трактующее о науке, представляющей общий интерес, может, наоборот, несмотря на свой научный характер, иметь все-таки сбыт в несколько тысяч, популярно-научные сочинения - в 20-30 тысяч, а поэтические произведения при благоприятных обстоятельствах - и в сотни тысяч экземпляров. Достаточно сравнить количественные границы способности к сбыту какого-нибудь сочинения о перуанских древностях и стихотворений Шиллера или санскритского произведения и драм Шекспира. Эта разница в количественных границах способности товаров к сбыту покажется еще значительнее, если мы сравним хлеб и мясо, с одной стороны, и хину и бобровую струю, с другой стороны, или шерстяные и бумажные материи с астрономическими инструментами и анатомическими препаратами. Или сравним, наконец, количественные границы способности к сбыту шляп и перчаток средней величины и самых больших размеров.

Наконец, в-четвертых, способность товаров к сбыту зависит также от промежутка времени, в течение которого возможен сбыт.

Потребность в иных благах существует только зимой, в других - только летом, спрос на некоторые бывает исключительно в течение более или менее короткого, преходящего промежутка времени. Программы предстоящих празднеств, каталоги выставок картин и даже в известном смысле журналы и предметы моды - все это блага такого рода. Затем все блага, которые могут сохраняться недолго, по внутренней своей природе ограничены в своей способности к сбыту небольшим промежутком времени.

Сюда присоединяется еще и то, что "держание на складе" обыкновенно связано для собственника товаров со значительными экономическими жертвами. Что для способности товаров к сбыту в пространственном отношении составляют издержки по перевозке, то для способности к сбыту в пределах времени составляют расходы на склад, хранение и потеря процентов. Торговец скотом, держащий при современных условиях культурной жизни скот для убоя, будет по необходимости стараться найти ему сбыт в течение известного промежутка времени, именно ввиду его ограниченной способности к сохранению, потери процентов и других экономических жертв, связанных с обладанием этими животными как товаром; точно так же торговец шерстью или железом имеет товары, способность к сбыту которых ограничена известным пределом во времени отчасти вследствие физических, отчасти экономических оснований (расходы по хранению, потеря процентов).

И по отношению ко времени различные товары обнаруживают резко бросающуюся в глаза разницу. Время, в течение которого могут найти сбыт, например, устрицы, свежее мясо, некоторые готовые кушанья и напитки, букеты, программы предстоящих празднеств, политические газеты и т. п., ограничивается в общем несколькими днями, часто только несколькими часами, сбыт большей части свежих плодов, многих модных товаров, дичи, комнатных растений и т. д. возможен в течение нескольких недель, других подобных же товаров - в продолжение нескольких месяцев; для некоторых же товаров это время, поскольку сбыт их зависит от способности сохраняться и продолжающейся потребности в них, простирается на годы, десятки и даже сотни лет.

К этому присоединяется еще то обстоятельство, что экономические жертвы, связанные с сохранением и держанием на складе товаров, чрезвычайно различны, и отсюда возникает еще одна важная причина разнообразия границ способности товаров к сбыту во времени. Кто имеет для продажи топливо или строевой камень, хранение которого не вызывает расходов, тот обыкновенно не в такой степени принужден к скорому сбыту его, как торговец мебелью, а последний - не так, как продавец лошадей; владелец же золота или серебра, драгоценных камней и других подобных товаров, сохранение которых (если оставим в стороне потерю процентов) почти ничего не стоит, обладает благами, сбыт которых возможен в пределах по времени, более обширных сравнительно со всеми предыдущими товарами.

b. О различной степени способности товаров к сбыту

Выше мы видели, что способность товаров к сбыту ограничена большим или меньшим кругом лиц, большими или меньшими пространственными, временными и количественными пределами. Но всем этим мы указали только внешние границы, внутри которых при каждом данном экономическом положении может произойти сбыт, и нам остается еще исследовать, от чего зависит большая или меньшая легкость, с какой товары обмениваются друг на друга внутри вышеобозначенных пределов их способности к сбыту.

Для этой цели необходимо предпослать несколько слов о природе и назначении товаров. Товар есть экономическое благо, предназначенное для обмена, но не для обмена во что бы то ни стало. Собственник товара намерен обменять его, но не по всякой цене. Владелец магазина часов мог бы почти при всех мыслимых обстоятельствах распродать весь товар по талеру за штуку, а торговец кожами - всю кожу, продавая ее за бесценок. И несмотря на это, оба купца будут считать себя вправе жаловаться на отсутствие сбыта: их товары, правда, предназначены, как сказано, для продажи, но не по всякой цене, а только по такой, которая соответствует общему экономическому положению.

Действительные же цены представляют результат данных отношений конкуренции, и они тем более соответствуют общему экономическому положению, чем полнее соперничество в обоих лагерях. Если часть лиц, имеющих потребность в данном товаре, будет отстранена от конкуренции, то цена упадет ниже уровня, соответствующего общему хозяйственному положению; если то же произойдет на стороне конкурирующих в предложении, то цена товара поднимется выше указанного уровня.

Если поэтому конкуренция по отношению к какому-нибудь товару почему-либо не урегулирована и можно опасаться, что собственники продадут его не по экономическим ценам, тогда как для владельцев другого товара подобного опасения не существует совсем или не в такой мере, то это обстоятельство, конечно, обусловливает важную разницу в способности наших товаров к сбыту: первые без всяких затруднений, несомненно, исполнят свое назначение, другие - часто только под условием экономических жертв, а иногда и совсем не осуществят его.

Базары, ярмарки, биржи, периодические публичные аукционы, как, например, в больших портовых городах, и тому подобные общественные установления имеют своей целью собирать постоянно или по крайней мере периодически в известных местах всех заинтересованных и оказывающих влияние на образование цен лиц и делать, таким образом, цену экономической. Поэтому товары, для которых имеется урегулированный рынок, могут быть легко проданы своим владельцем по ценам, соответствующим общему экономическому положению; наоборот, товары, сбыт которых не урегулирован, переходят из рук в руки не по урегулированным ценам, а иногда и совсем не находят покупателя. Установление рынка для какого-нибудь предмета открывает производителям и торговцам товаром возможность сбывать его по экономическим для данного момента ценам. Ясно, что открытие, например, в каком-нибудь городе рынка шерсти или хлеба значительно увеличивает способность данных товаров к сбыту в пределах прилегающих к рынку областей, точно так же как допущение на бирже сделок с какой-нибудь ценной бумагой, так называемая котировка, сильно способствует экономическому образованию цен и увеличению способности последней к сбыту именно ввиду порождаемой этим обстоятельством уверенности владельцев бумаги в возможности сбыта ее по экономическим ценам.

Уже то обстоятельство, что каждый потребитель знает, где ему найти обладателей известного товара, - что в оптовой торговле достигается тем, что лавки владельцев товара помещаются как можно ближе друг к другу, чтобы своей концентрацией вызвать подобную же концентрацию потребителей, - в значительной степени увеличивает вероятность того, что соответствующие товары будут проданы по экономическим ценам, и отсутствие в розничной торговле такой концентрации, составляющей общее явление в оптовой, как ни естественно оно в видах удобства и сокращения потери времени потребителей, все же составляет главное основание менее экономического образования цен в этой отрасли оборота.

Но то обстоятельство, что для известного товара существуют известные концентрационные пункты оборота и образования цен, ведет в результате не только к тому, что здесь именно сбыт происходит по экономическим ценам. Цены, устанавливающиеся в этих центрах оборота, становятся известными и в других местах, и соответствующие публикации дают возможность заинтересованным лицам, находящимся вне такого центра оборота, заключать сделки по ценам, соответствующим экономическому положению данного момента. Конечно, такой случай редко произойдет у крупных покупателей и продавцов, которые сами оказывают своими сделками направляющее влияние на образование цен. Но "маленькие люди", обороты которых слишком незначительны, чтобы вызвать заметные колебания цен, получают благодаря этим публикациям возможность сбыть свои товары экономически и вне центрального пункта оборота, и, таким образом, они пользуются преимуществами рынка, не посещая его. Поблизости Лондона арендатор заключает хлебную сделку с мельником, руководствуясь сведениями, помещенными в "Таймсе", а в Вене небольшие партии спирта продаются по ценам, сообщенным "Нойе Фрайе Пресс" или другой заслуживающей доверия газетой. Словом, концентрационные пункты оборота вообще приводят к тому, что владельцы товаров могут сбывать их по экономическим ценам всякому хозяйствующему субъекту, стремящемуся к обладанию ими.

Причиной различной способности товаров к сбыту является, во-первых, обстоятельство, что круг лиц, определяющий размер способности товара к сбыту, бывает то уже, то шире и что концентрационные пункты заинтересованных лиц при образовании цен организованы один раз лучше, другой - хуже.

Во-вторых, некоторые товары находят в пределах их способности к сбыту почти повсюду рынки. Для полезного домашнего скота, хлеба, металлов и других и т. п. благ всеобщего потребления почти везде существуют базары, и самые маленькие города и местечки становятся в известное время рынками таких товаров; наоборот, для других благ (сырья, чая, индиго) есть немного пространственно далеко отстоящих друг от друга рынков. Эти последние не остаются независимыми один от другого. Сведения о положении на одном рынке, если он только важен, передаются на все другие главные рынки, и специальный класс хозяйствующих индивидов - арбитражеры заботятся о том, чтобы разница в ценах товаров на отдельных рынках не превышала хоть сколько-нибудь значительно расходов перевозки.

То обстоятельство, что способность товаров к сбыту ограничена более или менее обширной в пространственном отношении областью и что одни товары находят себе сбыт по экономическим ценам в пределах этой области во многих, а другие - только в нескольких центральных торговых пунктах, и владелец первых может поэтому сбыть их по экономическим ценам по желанию в одном из многочисленных пунктов обширной области, а владелец других - в нескольких только местах более ограниченной области, - это обстоятельство составляет вторую причину различной способности товаров к сбыту.

В-третьих, по отношению к некоторым товарам существует оживленная и правильно поставленная спекуляция; она поглощает всякое появляющееся на рынке количество товара, хотя бы оно и превышало в данный момент размер наличного спроса; напротив, в торговом обороте других товаров спекуляция совсем не имеет места или не в такой степени, и при переполнении ими рынка или цены очень быстро падают, или доставленные товары остаются непроданными. Блага первого рода можно продать всегда в каком угодно количестве с небольшой разницей в цене, тогда как владельцы товара, по отношению к которому нет спекуляции, или совсем не в состоянии сбыть его в количестве, превышающем потребность данного момента, или только с большими потерями.

Выше мы указали уже пример товаров такого рода - сочинения, рассчитанные на круг специалистов-ученых. Важнее в этом отношении товары, не имеющие сами по себе самостоятельного значения, которые нужны только как составные части других. Какова бы ни была цена пружин для карманных часов или манометров паровых машин, необходимый их запас всегда точно определяется размерами производства часов и машин, и значительно большее количество их нельзя будет продать ни по какой цене. Наоборот, золото, серебро и другие подобные блага, сравнительно ограниченное доступное нашему распоряжению количество которых противостоит почти неограниченному кругу потребностей, не имеют, можно сказать, пределов своей способности к сбыту в количественном отношении. Нет сомнения, что и в тысячу раз большее количество золота и в сто раз большее количество серебра, чем имеется теперь, все еще нашли бы на рынке покупателей. Правда, в таком случае эти металлы сильно упали бы в цене, и даже менее состоятельные люди стали бы употреблять их в виде посуды и домашней утвари, а бедные - в виде украшения, но все же и при таком из ряда вон выходящем увеличении их количеств они поступили бы на рынок не напрасно, но по-прежнему находили бы себе сбыт, тогда как такое же увеличение количества лучших научных произведений, прекраснейших оптических инструментов, даже таких необходимых товаров, как хлеб и мясо, вызвало бы невозможность продать эти товары. Отсюда видно, что для владельца золота и серебра очень легко всегда найти сбыт любому количеству своего товара, в крайнем случае с небольшой потерей в цене, тогда как в случае внезапного увеличения количества других товаров потери в цене бывают гораздо большими, а некоторые из них при таких обстоятельствах и совсем не могут быть проданы.

То обстоятельство, что количественные границы способности товаров к сбыту бывают шире или уже и что внутри последних всякое фактически поступающее количество одного блага легко можно сбыть по экономическим ценам, тогда как по отношению к другому сбыт равного же количества вызывает затруднения, а подчас и совсем неосуществим, - это обстоятельство составляет третью причину различной способности товаров к сбыту.

В-четвертых, наконец, рынки необходимых товаров функционируют почти беспрестанно. Ценные бумаги в местах, где существуют товарные биржи, а также известные сырые продукты можно продавать каждый день, торговля же другими товарами производится два или три раза в неделю, для хлеба и иных зерновых продуктов большей частью существуют еженедельные базары, для мануфактурных товаров - несколько ярмарок в год, а для лошадей и другого скота - две или три и т. д.

То обстоятельство, что границы способности благ к сбыту во времени бывают шире или уже и что внутри их одни товары можно сбыть по экономическим ценам в любой момент, а другие - только в известные моменты, отделенные более или менее продолжительными промежутками времени, и составляет четвертую причину различной способности товаров к сбыту.

Если, бросив взгляд на явления хозяйственной жизни, мы увидим картину необычайного разнообразия в способности отдельных товаров к сбыту, то нам нетрудно будет свести это разнообразие к одной или нескольким из только что изложенных причин.

Кто обладает известным количеством хлеба, тот имеет в руках товар, который он может продать по ценам, соответствующим экономическому положению, если в этом месте есть биржа зерновых продуктов, так сказать, каждую минуту или каждую неделю, если здесь только еженедельные базары; такой товар, по меткому выражению купцов, все равно что "наличные деньги". Причины этому - большой круг лиц, нуждающихся в данном благе, широкие пространственные временные и количественные границы способности его к сбыту, хорошая организация рынка и оживленная спекуляция.

Имеющий на складе сырье будет поставлен во многих отношениях в несколько менее благоприятное положение. Количественные границы способности к сбыту такого товара гораздо уже, рынки далеко не так хорошо организованы, как в хлебном деле, и в пространственном и временном отношении по большей части очень отдалены друг от друга, спекуляция здесь гораздо менее оживленная, чем с хлебом. Владелец пшеницы в состоянии будет почти во всяком случае продать ее, если только он понизит цену на несколько крейцеров против рыночной; с сырьем это не всегда возможно; здесь легко может случиться, что владелец в состоянии продать свой товар только с большими сравнительно потерями, а в известный момент и совсем не в состоянии будет сбыть его, будет вынужден некоторое время выжидать.

Наконец, сравним способность к сбыту зерна со способностью к сбыту таких предметов, как телескопы, пенковые изделия, комнатные растения в общем, да еще менее ходкие сорта их!

с. Способность товаров к обращению

Выше мы изложили общие и особенные причины различной способности товаров к сбыту, другими словами, мы показали, почему владелец может рассчитывать на большую или меньшую легкость сбыта своего товара по экономическим ценам. Это должно бы решить также и вопрос о большей или меньшей легкости их циркулирования из рук в руки, так как всякое обращение товаров среди многих лиц составляется из отдельных переходов, и товар, легко могущий быть переданным своим владельцем другому хозяйствующему субъекту, должен, на первый взгляд, так же легко перейти из вторых в третьи руки и т. д. Это предположение оправдывается, однако, в действительности не по отношению ко всем товарам, и задачей последующего изложения будет исследование особых оснований, обусловливающих то, что известные товары легко переходят из рук в руки, тогда как по отношению к другим товарам, даже обладающим большой способностью к сбыту, мы не наблюдаем подобного явления.

Некоторые товары имеют одинаковую почти способность к сбыту в руках всякого хозяйствующего индивида. Крупицы золота, найденные трансильванским цыганом в песках реки Араньош, обладают в его руках такой же способностью к сбыту, как и в руках владельца золотоносного рудника, если только он умеет найти надлежащий рынок для своего товара, и это золото может пройти через любое число рук, нисколько не теряя своей способности к сбыту. Наоборот, к предметам одежды, постельным принадлежностям, готовым кушаньям в руках вышеуказанного лица мы относились бы подозрительно, даже если бы оно не пользовалось ими, даже если бы с самого начала оно приобрело их путем обмена с исключительной целью дальнейшего сбыта; эти предметы почти потеряли бы способность к сбыту и во всяком случае в значительной степени обесценились бы. Товары такого рода могут обладать большой способностью к сбыту в руках соответствующих производителей или известных торговцев и совершенно или отчасти терять ее, если только существует подозрение, что они находились уже в употреблении или только были в грязных руках; они поэтому не годятся для перехода из рук в руки в экономическом обмене.

Для продажи некоторых товаров требуются особенные познания, искусства, связи, разрешения властей, привилегии и т. п.; поэтому их трудно сбыть, и они во всяком случае теряют в своей ценности для хозяйствующего субъекта, по отношению к которому вышеупомянутые условия не осуществлены. Товары, предназначенные для торговли с Индией или Южной Америкой, аптекарские товары, предметы монополии и т. д. могут обладать большой способностью к сбыту в руках известных лиц и, напротив, в руках других теряют большую часть этой способности и потому так же мало, как и вышеназванные, годны для перехода из рук в руки.

Даже блага, которые нужно прежде специально приспособить к потребностям потребителей, чтобы они вообще оказались годными для употребления, не обладают в одинаковой мере способностью к сбыту в руках всякого владельца. Башмаки, шляпы и т. п. предметы, какой бы они ни были величины, имеют всегда известную способность к сбыту в руках торговца обувью и шляпочника, мастерская или лавка которых служит для большого круга потребителей, между прочим, еще в особенности и потому, что такие торговцы обладают обыкновенно средствами для приспособления своих товаров к специальным потребностям покупателей. В руках всякого другого лица эти товары можно сбыть только с трудом, и почти всегда со значительными потерями. И такие товары не годятся для того, чтобы переходить из рук в руки.

Нелегко переходят также из рук в руки блага, цена которых мало известна или подвержена сильным колебаниям. Приобретшему эти товары угрожает опасность "переплатить" за них и понести убыток от того, что цена на них упадет, прежде чем он успеет их снова обменять. "Партия хлеба" на хлебной бирже или партия ходких ценных бумаг на денежной легко может в течение нескольких часов десять раз перейти из рук в руки; тогда как имения или фабрики, ценность которых можно определить только после точного исследования всех обстоятельств, совсем не приспособлены к такому быстрому обращению. Даже лица, стоящие вне биржи, охотно принимают в счет платежей ценные бумаги, мало изменяющиеся в цене; напротив, товары, цена которых сильно колеблется, могут циркулировать свободно не иначе, как "ниже своей цены", потому что все лица, опасающиеся спекуляции, хотят гарантировать себя от потери. Поэтому и товары, цена которых неопределенна и сильно колеблется, негодны для перехода из рук в руки.

Ясно, наконец, что отдельные моменты, ограничивающие способность товаров к сбыту, имеют особенно важное значение, когда дело идет о переходе товаров из рук в руки, из одного места в другое, из одного момента времени в другой. Товары, способность которых к сбыту ограничена узким кругом лиц в течение короткого времени, товары, хранение которых связано с значительными экономическими жертвами, товары, которые можно доставить в каждый данный момент на рынок только в строго определенном количестве, цены на которые плохо регулируются и т. д., могут обладать известной степенью способности к сбыту в пределах более или менее широких, но они никогда не станут способными к обращению.