Полине Тургеневой - Письма 1859-1861 - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

С французского:

Спасское.

10/22 ноября 1859.

Моя дорогая девочка, Всё же я должен написать тебе это большое письмо, которое уже давно обещал и которое ты ожидаешь, вероятно, с нетерпением - не очень сильным.-- Да, к сожалению, дитя мое, если я колебался до сих пор, то лишь потому, что не могу сказать тебе большого количества приятных вещей; но приятные вещи не всегда бывают полезны,-- и я прошу тебя читать это письмо так, как я буду писать его,-- т. е. с убеждением, что истина должна быть выше любых других соображений.

Я должен сказать тебе откровенно, что был не очень доволен тобой во время последнего моего пребывания во Франции. Я открыл в тебе несколько довольно серьезных недостатков, которые не проявлялись столь сильно год тому назад. Ты обидчива, тщеславна, упряма и скрытна. Ты не любишь, чтобы тебе говорили правду, и легко отворачиваешься от тех людей, кого должна была бы особенно любить, как только эти люди перестают тебя баловать. Ты ревнива: неужели ты думаешь, что я не сумел понять, почему ты старалась избегать быть вместе со мной в последние дни моего пребывания в Куртавнеле? - С того момента, как ты заметила, что я занимаюсь не одной тобой, я больше тебя не видел: ты исчезла. Ты недоверчива; сколько раз ты отказывалась довести до конца объяснение, которое сама начинала? - Ты любишь общаться только с людьми, которых считаешь ниже себя; твое самолюбие становится похожим на дикость, и если так будет продолжаться, твой ум, не общаясь с другими, более высокими, умами, не разовьется. Ты обидчива даже по отношению ко мне, никогда не сделавшему ничего такого, что могло бы тебя обидеть; считаешь ли ты, что поступаешь как хорошая дочь, когда ты ни разу не написала мне в течение двух месяцев, с тех пор, как мы расстались? Ты скажешь, что я написал тебе всего один раз, что ты ожидала моих писем,-- ты была бы права, если бы была адвокатом, ведущим дело против постороннего лица; но подобные соображения совсем не пригодны между отцом и дочерью.-- У тебя много хороших качеств - и если я о них не говорю, то лишь потому, что нахожу это столь же неуместным, как если бы обращался к самому себе с похвалами относительно хороших качеств, какие могут у меня быть: ты слишком близка мне, я слишком люблю тебя, чтобы не смотреть на тебя, как на часть самого себя. Я предпочитаю указывать тебе на твои недостатки со строгостью, быть может, и чрезмерной; я уверен, что ты можешь приписать мои слова лишь желанию видеть тебя насколько возможно совершенной - и если даже мои упреки в какой-то степени преувеличены, ты должна не обижаться на них, но видеть в них лишь новое доказательство моей любви к тебе.

Дорогая моя девочка, я хочу любить тебя еще больше, чем уже люблю; только от тебя зависит устранить препятствия, которые этому мешают. Поразмысли о том, что я сказал тебе,-- и ты увидишь, что это не трудно. В твоем возрасте я также отличался непомерной обидчивостью, полагая, что могу замкнуться в себе и обойтись без привязанности. Ах! дитя мое, привязанность - это такая редкость и такая ценность, что отталкивать ее - безумие, откуда бы она ни шла, и тем более, когда старый добряк-отец хочет лишь одного - нежно любить свою дочь.-- Ну, вот и всё! Читать это письмо тебе будет тяжело - мне же тягостно было его писать,-- и я спешу тебя расцеловать, очень крепко, как говорит Диди1, чтобы вознаградить себя за это усилие.

Я выеду из Спасского, бог даст, через неделю. Пиши мне в С.-Петербург, Большая Конюшенная, в доме Вебера.

Целую тебя еще раз.

Твой любящий отец

И. Тургенев.