ЛичностиЛермонтовПушкинДельвигФетБатюшковБлокЧеховГончаровТургенев
Разделы сайта:

Глава36 - "Дворянское гнездо" - Роман И.С.Тургенева



На следующий день, часу в двенадцатом, Лаврецкий отправился к Калитиным. На дороге он встретил Паншина, который проскакал мимо его верхом, нахлобучив шляпу на самые брови. У Калитиных Лаврецкого не приняли - в первый раз с тех пор, как он с ними познакомился. Марья Дмитриевна "почивали", - так доложил лакей; у "них" голова болела. Марфы Тимофеевны и Лизаветы Михайловны не было дома. Лаврецкий походил около сада в смутной надежде встретиться с Лизой, но не увидал никого. Он вернулся через два часа и получил тот же ответ, причем лакей как-то косо посмотрел на него.

Лаврецкому показалось неприличным наведываться в тот же день в третий раз - и он решился съездить в Васильевское, где у него без того были дела. На дороге он строил различные планы, один прекраснее другого; но в сельце его тетки на него напала грусть; он вступил в разговор с Антоном; у старика, как нарочно, все невеселые мысли на уме были. Он рассказал Лаврецкому, как Глафира Петровна перед смертью сама себя за руку укусила, - и, помолчав, сказал со вздохом: "Всяк человек, барин-батюшка, сам себе на съедение предан". Было уже поздно, когда Лаврецкий пустился в обратный путь.

Вчерашние звуки охватили его, образ Лизы восстал в его душе во всей своей кроткой ясности; он умилился при мысли, что она его любит, - и подъехал к своему городскому домику успокоенный и счастливый.

Первое, что поразило его при входе в переднюю, был запах пачули, весьма ему противный; тут же стояли какие-то высокие сундуки и баулы. Лицо выскочившего к нему навстречу камердинера показалось ему странным. Не отдавая себе отчета в своих впечатлениях, переступил он порог гостиной...

Ему навстречу с дивана поднялась дама в черном шелковом платье с воланами и, поднеся батистовый платок к бледному лицу, переступила несколько шагов, склонила тщательно расчесанную душистую голову - и упала к его ногам... Тут только он узнал ее: эта дама была его жена.

Дыхание у него захватило... Он прислонился к стене.

- Теодор, не прогоняйте меня! - сказала она по-французски, и голос ее как ножом резанул его по сердцу.

Он глядел на нее бессмысленно и, однако, тотчас же невольно заметил, что она и побелела и отекла.

- Теодор! - продолжала она, изредка вскидывая глазами и осторожно ломая свои удивительно красивые пальцы с розовыми лощеными ногтями. - Теодор, я перед вами виновата, глубоко виновата, - скажу более, я преступница; но вы выслушайте меня, раскаяние меня мучит, я стала самой себе в тягость, я не могла более переносить мое положение; сколько раз я думала обратиться к вам, но я боялась вашего гнева; я решилась разорвать всякую связь с прошедшим...

puis, j'ai ete si malade, я была так больна, - прибавила она и провела рукой по лбу и по щеке, - я воспользовалась распространившимся слухом о моей смерти, я покинула все; не останавливаясь, день и ночь спешила я сюда; я долго колебалась предстать пред вас, моего судью - paraitre devant vous, - mon juge; но я решилась, наконец, вспомнив вашу всегдашнюю доброту, ехать к вам; я узнала ваш адрес в Москве. Поверьте, - продолжала она, тихонько поднимаясь с полу и садясь на самый край кресла, - я часто думала о смерти, и я бы нашла в себе довольно мужества, чтобы лишить себя жизни - ах, жизнь теперь для меня несносное бремя! - но мысль о моей дочери, о моей Адочке, меня останавливала; она здесь, она спит в соседней комнате, бедный ребенок!

Она устала - вы ее увидите: она по крайней мере перед вами не виновата, а я так несчастна, так несчастна! - воскликнула г-жа Лаврецкая и залилась слезами.

Лаврецкий пришел, наконец, в себя; он отделился от стопы и повернулся к двери.

- Вы уходите? - с отчаяньем проговорила его жена, - о, это жестоко! - Не сказавши мне ни одного слова, ни одного даже упрека... Это презрение меня убивает, это ужасно!

Лаврецкий остановился.

- Что вы хотите слышать от меня? - произнес он беззвучным голосом.

- Ничего, ничего, - с живостью подхватила она, - я знаю, я не вправе ничего требовать; я не безумная, поверьте; я не надеюсь, я не смею надеяться на ваше прощение; я только осмеливаюсь просить вас, чтобы вы приказали мне, что мне делать, где мне жить. Я, как рабыня, исполню ваше приказание, какое бы оно ни было.

- Мне нечего вам приказывать, - возразил тем же голосом Лаврецкий, - вы знаете - между нами все кончено... и теперь более, чем когда-нибудь. Вы можете жить где вам угодно; и если вам мало вашей пенсии...

- Ах, не говорите таких ужасных слов, - перебила его Варвара Павловна, - пощадите меня, хотя... хотя ради этого ангела... - И, сказавши эти слова, Варвара Павловна стремительно выбежала в другую комнату и тотчас же вернулась с маленькой, очень изящно одетой девочкой на руках. Крупные русые кудри падали ей на хорошенькое румяное личико, на большие черные заспанные глаза; она и улыбалась, и щурилась от огня, и упиралась пухлой ручонкой в шею матери.

- Ada, vois, c'est ton pere {Ада, смотри, это твой отец (франц.).}, - проговорила Варвара Павловна, отводя от ее глаз кудри и крепко целуя ее, - prie le avec moi {проси его вместе со мной (франц.).}.

- C'est ca papa {Так это папа (франц.).}, - залепетала девочка, картавя.

- Oui, mon enfant, n'est-ce pas que tu l'aimes? {Да, мое дитя, не правда ли, ты его любишь? {франц.).} Но тут стало невмочь Лаврецкому.

- В какой это мелодраме есть совершенно такая сцена? - пробормотал он и вышел вон.

Варвара Павловна постояла некоторое время на месте, слегка повела плечами, отнесла девочку в другую комнату, раздела и уложила ее. Потом она достала книжку, села у лампы, подождала около часу и, наконец, сама легла в постель.

- Eh bien, madame? {Ну как, мадам? (франц.).} - спросила ее ее служанка француженка, вывезенная ею из Парижа, снимая с нее корсет.

- Eh bien, Justine {Да так, Жюстина (франц.).}, - возразила она, - он очень постарел, но, мне кажется, он все такой же добрый. Подайте мне перчатки на ночь, приготовьте к завтрашнему дню серое платье доверху; да не забудьте бараньих котлет для Ады... Правда, их здесь трудно найти; но надо постараться.

- A la guerre comme a la guerre {На войне как на войне (франц.).}, - возразила Жюстина и загасила свечку.

Главная|Новости|Предметы|Классики|Рефераты|Гостевая книга|Контакты
Индекс цитирования.