ЛичностиЛермонтовПушкинДельвигФетБатюшковБлокЧеховГончаровТургенев
Разделы сайта:

Глава 21 - "Дым" - Роман И.С.Тургенева



- Григорий,- говорила ему два часа спустя Ирина, сидя возле него на кушетке и положив ему обе руки на плечо,- что с тобой? Скажи мне теперь, скорее, пока мы одни.

- Со мною? - промолвил Литвинов.- Я счастлив, счастлив, вот что со мной.

Ирина потупилась, улыбнулась, вздохнула.

- Это не ответ на мой вопрос, мой милый.

Литвинов задумался.

- Ну так знай же... так как ты этого непременно требуешь (Ирина широко раскрыла глаза и слегка отшатнулась),я сегодня все сказал моей невесте.

- Как все? Ты меня назвал?

Литвинов даже руками всплеснул.

- Ирина, ради бога, как могла тебе такая мысль в голову прийти! чтобы я...

- Ну извини меня... извини меня. Что же ты сказал?

- Я сказал ей, что я не люблю ее более.

- Она спросила, почему?

- Я не скрыл от нее, что я полюбил другую и что мы должны расстаться.

- Ну... и что же она? Согласна?

- Ах, Ирина! что это за девушка! Она вся самоотвержение, вся благородство.

- Верю, верю... впрочем, ей другого ничего и не оставалось.

- И ни одного упрека, ни одного горького слова мне, человеку, который испортил всю ее жизнь, обманул ее, бросил безжалостно...

Ирина рассматривала свои ногти.

- Скажи мне, Григорий... она тебя любила?

- Да, Ирина, она любила меня.

Ирина помолчала, оправила платье.

- Признаюсь,- начала она,- я хорошенько не понимаю, зачем это тебе вздумалось с нею объясняться?

- Как зачем, Ирина! Неужели бы ты хотела, чтоб я лгал, притворялся перед нею, перед этою чистою душой ? Или ты полагала...

- Я ничего не полагала,- перебила Ирина.- Я, каюсь, мало о ней думала... Я не умею думать о двух людях разом.

- То есть ты хочешь сказать...

- Ну и что ж? Она уезжает, эта чистая душа? - вторично перебила Ирина.

- Я ничего не знаю,- отвечал Литвинов.- Я еще должен увидаться с ней.Но она не останется.

- А! счастливый путь!

- Нет, она не останется. Впрочем, я теперь тоже не о ней думаю, я думаю о том, что ты мне сказала, что ты обещала мне.

Ирина исподлобья посмотрела на него.

- Неблагодарный! ты еще не доволен?

- Нет, Ирина, я не доволен. Ты меня осчастливила, но я не доволен, и ты меня понимаешь.

- То есть я...

- Да, ты понимаешь меня. Вспомни твои слова, вспомни, что ты мне писала. Я не могу делиться с другим, нет, нет, я не могу согласиться на жалкую роль тайного любовника, я не одну мою жизнь, я и другую жизнь бросил к твоим ногам, я от всего отказался, я все разбил в прах, без сожаления и без возврата, но зато я верю, я твердо убежден, что и ты сдержишь свое обещание и соединишь навсегда твою участь с моею...

- Ты хочешь, чтоб я бежала с тобою? Я готова... (Литвинов восторженно припал к ее рукам.) Я готова, я не отказываюсь от своего слова. Но ты сам обдумал ли те затруднения... приготовил ли средства?

- Я? Я еще ничего не успел ни обдумать, ни приготовить, но скажи только: да, позволь мне действовать, и месяца не пройдет...

- Месяца! Мы через две недели уезжаем в Италию.

- Мне и двух недель достаточно. О Ирина! ты как будто холодно принимаешь мое предложение, быть может, оно кажется тебе мечтательным, но я не мальчик, я не привык тешиться мечтами, я знаю, какой это страшный шаг, знаю, какую я беру на себя ответственность; но я не вижу другого исхода.

Подумай наконец, мне уже для того должно навсегда разорвать все связи с прошедшим, чтобы не прослыть презренным лгуном в глазах той девушки,которую я в жертву тебе принес!

Ирина вдруг выпрямилась, и глаза ее засверкали.

- Ну уж извините, Григорий Михайлыч! Если я решусь, если я убегу, так убегу с человеком, который это сделает для меня, собственно для меня, а не для того, чтобы не уронить себя во мнении флегматической барышни, у которой в жилах вместо крови вода с молоком, du lait coupe! И еще скажу я вам: мне, признаюсь, в первый раз довелось услышать, что тот, к кому я благосклонна, достоин сожаления, играет жалкую роль! Я знаю роль более жалкую: роль человека, который сам не знает, что происходит в его душе!

Литвинов выпрямился в свою очередь.

- Ирина,- начал было он...

Но она вдруг прижала обе ладони ко лбу и, с судорожным порывом бросившись ему на грудь, обняла его с не-женскою силой.

- Прости меня, прости меня,- заговорила она трепетным голосом,- прости меня, Григорий. Ты видишь, как я испорчена, какая я гадкая, ревнивая, злая!

Ты видишь, как я нуждаюсь в твоей помощи, в твоем снисхождении ! Да, спаси меня, вырви меня из этой бездны, пока я не совсем еще погибла! Да, убежим, убежим от этих людей, от этого света в какой-нибудь далекий, прекрасный, свободный край! Быть может, твоя Ирина станет, наконец, достойнее тех жертв, которые ты ей приносишь! Не сердись на меня, прости меня, мой милый,- и знай, что я сделаю все, что ты прикажешь, пойду всюду, куда ты меня поведешь!

Сердце перевернулось в Литвинове. Ирина сильнее прежнего прижималась к нему всем своим молодым и гибким телом. Он нагнулся к ее душистым рассыпанным волосам и, в опьянении благодарности и восторга, едва дерзал ласкать их рукой, едва касался до них губами.

- Ирина, Ирина,- твердил он,- мой ангел..

Она внезапно приподняла голову, прислушалась...

- Это шаги моего мужа... он вошел в свою комнату, - прошептала она и, проворно отодвинувшись, пересела на кресло. Литвинов хотел было встать... - Куда же ты? - продолжала она тем же шепотом,- останься, он уже и так тебя подозревает. Или ты боишься его? - Она не спускала глаз с двери.- Да, это он; он сейчас сюда придет . Рассказывай мне что-нибудь, говори со мною. - Литвинов не мог тотчас найтись и молчал.- Вы не пойдете завтра в театр? - произнесла она громко.- Дают "Lе Verre d'eau, устарелая пиеса, и Плесси ужасно кривляется ... Мы точно в лихорадке,- прибавила она, понизив голос, - этак нельзя; это надо хорошенько обдумать.Я должна предупредить тебя, что все мои деньги у него; mais j'ai mes bijoux. Уедем в Испанию, хочешь? - Она снова возвысила голос.- Отчего это все актрисы толстеют? Вот, хоть Маdeleine Brohan... Да говори же, не сиди так молча. У меня голова кружится. Но ты не должен сомневаться во мне... Я тебе дам знать, куда тебе завтра прийти .

Только ты напрасно сказал той барышне... Ah, mais c'est charmant! - воскликнула она вдруг и, засмеявшись нервически, оборвала оборку платка.

- Можно войти? - спросил из другой комнаты Ратмиров.

- Можно... можно.

Дверь отворилась, и на пороге появился генерал. Он поморщился при виде Литвинова, однако поклонился ему, то есть качнул верхнею частью корпуса.

- Я не знал, что у тебя гость,- промолвил он,je vous demande pardon de mon indiscretion. А вас Баден все еще забавляет, мсье... Литвинов?

Ратмиров всегда произносил фамилию Литвинова с запинкой, точно он всякий раз забывал, не тотчас припоминал ее... Этим да еще преувеличенно приподнятою шляпой при поклоне он думал его уязвить.

- Я здесь не скучаю, мсье le general.

- В самом деле? А мне Баден страшно приелся. Мы скоро отсюда уезжаем, не правда ли, Ирина Павловна? Assez de Bade comme ca. Впрочем, я на ваше счастье сегодня пятьсот франков выиграл.

Ирина кокетливо протянула руку.

- Где ж они? Пожалуйте. На булавки.

- За мной, за мной... А вы уже уходите, мсье... Литвинов.

- Да-с,ухожу,как изволите видеть.

Ратмиров опять качнул корпусом.

- До приятного свидания!

- Прощайте, Григорий Михайлыч,- промолвила Ирина.- А я сдержу свое обещание.

- Какое? Можно полюбопытствовать? - спросил ее муж.

Ирина улыбнулась.

- Нет, это так... между нами. С'est a propos du voyage ou il vous plaira. Ты знаешь - сочинение Сталя?

- А! как же, как же, знаю. Премилые рисунки.

Ратмиров казался в ладах с женою: он говорил ей "ты".

Главная|Новости|Предметы|Классики|Рефераты|Гостевая книга|Контакты
Индекс цитирования.