А.А. Фет - Письма - Л. И. Толстому -Полуст. Еропкино. 9 марта 1877 г.

Московско-Курской ж. д.


Немедленно отвечаю на письмо Ваше от 6-го марта. 1-е - радуюсь, что
Боткин успокоил Вас насчет графини Софьи Андреевны. Это главное. Второе -
крайне жалею о Ваших головных болях. Я ими редко страдаю, но терпеть их не
могу. У меня torpidity {онемелость (англ.).} ходит все время из шеи в плеча
и т. д., гадко, но все лучше головной боли. Кашель пароксизмами бьет меня до
одуренья.
Представьте себе, дорогой граф, что Вы, без всякого преувеличения,
единственно для меня интересный человек и собеседник на (как Курсей, мой
уланский командир говорил) _земском шаре_. Бывают и такие, что говоришь ему
и, кажется, понимает, но в то же время утробой чувствуешь, что он ничего не
понял и никогда не поймет, как невиннейший младенец.
Не знаю, получили ли Вы мое длинное письмо в Двух листах. Шопенгауэр
говорил, что разговор только об общих предметах интересен. Хотя Вы
совершенно справедливо находите, что один в поле не воин, но что же мне
делать, если Россия, цивилизация (Ах! какое словцо подвернулось!), история
Руси, книги бытия по отношению к Дарвину и самое кольцо Сатурна, которое уж,
кажется, никого не трогает, в тысячу раз для меня интереснее вопроса о том,
у кого моя соседка шила свою balayeuse {юбка с воланом (фр.).} и было ли у
другой по этому случаю колики и истерика?
Но можно ли серьезно относиться к видимым усилиям литературы
разъяснять, как нам быть и жить на основании естественно-исторических
условий, нам, славянам? Если славянин не заключает представления об
особенной породе, как у всех животных, то оно пустой звук. Нет! кричат:
"Русский, это отдельный особенный человек, и мы укажем на его особенность".
Ну, указывай. Когда он сморкается, то в кулак. Но укажите <нрзб> этим
изыскателям, что русский не мог и не может жить без царя, чему вся его
история, начиная с Гостомысла и Самозванцев, до Михаила, Анны Ивановны,
Пугачева и декабристов с супругой конституцией - служит примером, скажут фи,
не либеральный писатель. Вам бы хотелось ночью задать бал или лезть в клеть,
и Вы в полдень меня спрашиваете, что теперь на дворе. Я отвечаю самым
нелиберальным тоном - день. Там судят на казенный счет червонных валетов
{1}, которые разбросали по всем слоям общества свои карты, а тут Тургенев в
"Нови" выставляет их единственно нравственными людьми среди общего сброда
негодяев и дураков. Пожалуйста, прочтите и напишите, что это, по-Вашему. Не
только прочел несколько раз присланные стихи, {2} но проверял внутренне мое
впечатление и скажу по крайнему разумению. Это, без сомнения, неизмеримо
выше всего, что печатают у нас по части стихов. Направление поэтических
поисков здоровое и верное, ищет не в пятку, а туда, где сияет красота. Не
худо даже и то, что тут все еще чужое. Тут Лермонтов сырьем - даже с его
размерами и непрерывной мужской рифмой, как в стихотворении "Сокол" и "Живой
мертвец". Молодой лирик не может не рабствовать перед чужой красотой. Пушкин
раболепствовал перед Парни, а потом перед Байроном. А что наш поэт молод,
видно из его неумелости совладеть с формой и иногда различить прозу от
поэзии. Такие стихи, как "А если б кто-нибудь мог тут", "Кричу но мрет без
пользы крик", но все это выкупается такими стихами, как

Скоро молнии блестящей
Между черных туч
Беспощадный, все разящий
Вырежется луч.

В стихотворении "Ангел милый, ангел неясный" тонина, то есть
воздушность чувства не нашла соответственной формы, которая не довольно
тонка, - и потому вышло общее место, производящее впечатление несообразного
и спешного. В общем, талант бесспорный. Но выйдет ли из него что - кто
скажет.
Мечтаю быть у Вас около 12-го мая. Письмо не может заменить и 3-х минут
свидания. Дух мой рвут зубами на все стороны. Графине общий наш поклон.

Ваш А. Шеншин.