Образ любви-воспоминания в лирике Фета - Основные мотивы лирики в творчестве А. А. Фета - рефераты по творчеству А.А.Фета

Любовная лирика А. Фета представляет собою весьма уникальное явление, так как практически вся обращена к одной женщине — безвременно ушедшей из жизни возлюбленной Фета Марии Лазич, и это придает ей особый эмоциональный колорит.

Смерть Марии окончатель­но отравила и без того «горькую» жизнь поэта— об этом говорят нам его стихи. «Восторженный пе­вец любви и красоты не пошел за своим чувством. Но чувство, испытанное Фетом, прошло через всю его жизнь до глубокой старости. Любовь к Лазич мстительно прорвалась в лирику Фета, сообщив ей драматичность, исповедальную раскованность и сняв с нее оттенок идилличности и умиленности».

Мария Лазич погибла в 1850 году, и более соро­ка лет, что поэт прожил без нее, были наполнены горькими воспоминаниями о его «сгоревшей люб­ви». Причем эта традиционная для обозначения ушедшего чувства метафора в сознании и лирике Фета наполнялась вполне реальным и потому еще более страшным содержанием.

В последний раз твой образ милый

Дерзаю мысленно ласкать,

Будить мечту сердечной силой

И с негой робкой и унылой

Твою любовь воспоминать...

То, что не смогла соединить судьба, соединила поэзия, и в своих стихах Фет вновь и вновь обра­щается к своей возлюбленной как к живому, вни­мающему ему с любовью существу,

Как гений ты, нежданный, стройный,

С небес слетела мне светла,

Смирила ум мой беспокойный,

На лик свой очи привлекла.

Стихотворения этой группы отличаются особым эмоциональным колоритом: они наполнены радо­стью, упоением, восторгом. Здесь господствует об­раз любви-переживания, зачастую слитый с обра­зом природы. Лирика Фета становится воплощенной памятью о Марии, памятником, «живым изваянием » любви поэта. Трагический оттенок придают любовной лирике Фета мотивы вины и наказания, которые явствен­но звучат во многих стихах.

Долго снились мне вопли рыданий твоих, —

То был голос обиды, бессилия плач;

Долго, долго мне снился тот радостный миг,

Как тебя умолил я — несчастный палач...

 

15

Подала ты мне руку, спросила: «Идешь?»

Чуть в глазах я заметил две капельки слез;

Эти искры в глазах и холодную дрожь

Я в бессонные ночи навек перенес.

Обращает внимание на себя устойчивый и бесконечно разнообразный мотив любви и горения в любовной лирике Фета. Поистине сгоревшая Ма­рия Лазич опалила и поэзию своего возлюбленно­го. «О чем бы он ни писал, даже в стихах, обращен­ных к другим женщинам, мстительно присутству­ет ее образ, ее короткая жизнь, сгоревшая от люб­ви. Как бы ни был подчас банален этот образ или его словесное выражение, он у Фета убедителен. Более того, он составляет основу его любовной ли­рики».

Лирический герой называет себя «палачом», подчеркивая тем самым осознание своей вины. Но он — «несчастный» палач, так как, погубив воз­любленную, погубил и себя, свою собственную жизнь. И потому в любовной лирике рядом с обра­зом любви-воспоминания настойчиво звучит мотив смерти как единственной возможности не только искупить свою вину, но и вновь соединиться с возлюбленной. Лишь смерть способна вернуть то, что отнято жизнью:

Очей тех нет — и мне не страшны гробы,

Завидно мне безмолвие твое,

И, не судя ни тупости, ни злобы,

Скорей, скорей в твое небытие!

Жизнь потеряла для героя смысл, превратив­шись в цепь страданий и потерь, в «горький», «от­равленный» кубок, который ему предстояло ис­пить до дна. В лирике Фета возникает трагическое по своей сущности противопоставление двух обра­зов — лирического героя и героини. Он жив, но мертв душою, а она, давно умершая, живет в его памяти и в стихах. И этой памяти он сохранит вер­ность до конца своих дней.

Пожалуй, любовная лирика Фета — это единст­венная область творчества поэта, в которой нашли отражение его жизненные впечатления. Наверное, потому стихи о любви так отличаются от тех, что посвящены природе. В них нет той радости, ощу­щения счастья жизни, которые мы увидим в пей­зажной лирике Фета. Как писал Л. Озеров, «лю­бовная лирика Фета — самая воспаленная зона его переживаний. Здесь он не боится ничего: ни само­осуждения, ни проклятий со стороны, ни прямой речи, ни косвенной, ни форте, ни пианиссимо. Здесь лирик вершит суд над самим собой. Идет на казнь. Сжигает себя».