Рефераты по творчеству Блока -Творчество А. А. Блока - Тема Первая мировая и начало революции.

С объявлением Германией войны России 19 июля 1914 года стал быстро меняться стиль жизни. Страна была охвачена воинственным патриотизмом. Устраивались пышные проводы солдатских эшелонов на фронт. 18 августа был издан указ о переименовании Санкт-Петербурга в Петроград. В середине 1916 года, в третью всероссийскую мобилизацию, Блока призвали в армию.

С самого начало отношение поэта к войне было отрицательным:

«…эта бессмысленная война ничем не кончиться. Она как всякое хамство, безначальна и бесконечна, безобразна.”
«Есть Россия, которая, вырвавшись из одной революции, жадно смотрит в глаза другой, может быть, более страшной»,—пишет Блок.

Война представлялась Блоку мрачной фабрикой злобы и смерти. Благодаря содействию поэта Зоргенфрея Блока зачислили табельщиком в инженерно-строительную дружину, возводившую военные –укрепления в Полесье. «Пишете что-нибудь?» – любопытствовал Алексей Толстой при случайной встрече с Блоком. И «худой, рослый, красивый человек, с румяным от мороза лицом, с заиндевевшими ресницами» ответил равнодушно: «Нет, ничего не делаю».
В письмах к матери Блок жаловался на «одичание и отупение». В февральские дни 1917 года в Пинские болота, в строительную дружину, где служил Блок, стали проникать слухи о беспорядках в столице: бастуют рабочие, Николай II не позволяет собраться Государственной думе.
И вдруг хлынул поток новостей: восстание, царский поезд мечется на железнодорожных путях между Могилевом и Вишерой, армия на стороне восставшего народа, царь отрёкся от престола, сформировано Временное правительство.

Получив месячный отпуск, Блок 19 марта 1917 года возвратился в родной город. Первые дни штатской свободы Блок провёл в одиночестве. Блок никому не звонил, не напоминал о себе. Он привыкал к дому и зорко наблюдал за тем, что происходит на улицах революционного города.
В начале мая Блок неожиданно встречает приятеля по дружине, который предложил ему работать в качестве литературного редактора в Чрезвычайной комиссии по расследованию противозаконной деятельности царских министров.
Это не только освобождало Блока от армии, но и позволило ему своими глазами увидеть «власть придержащих» Царской России. 8 мая он занял должность редактора. Днём он присутствовал на заседаниях и допросах, а вечером у себя дома он правил стенограммы. Вскоре его назначили заведующим группой литературных редакторов. Всё это ужасно утомляло Блока, он не мог заниматься никакой другой работой.
В своем дневнике он пишет:
18 мая:
...А у меня все время "большие дни", т. е. я продолжаю погружаться в историю этого бесконечного рода русских Ругон-Маккаров, или Карамазовых, что ли. Этот увлекательный роман с тысячью действующих лиц и фантастических комбинаций, в духе более всего Достоевского (которого Мережковский так неожиданно верно назвал "пророком русской революции"), называется историей русского самодержавия XX века.

30 мая:
…И Горький прав, и в большевизме есть страшная правда. Ничего впереди не вижу, хотя оптимизм теряю не всегда. Все, все они, "старые" и "новые", сидят в нас самих; во мне, по крайней мере.
… Если пролетариат будет иметь власть, то нам придется долго ждать "порядка", а, мож. быть, нам и не дождаться; но пусть будет у пролетариата власть, потому что сделать эту старую игрушку новой и занимательной могут только дети {"Увы, на деле будет компромисс, взрослые, как всегда, отнимут у детей часть игрушек, урежут детей". (Сноска Блока.)...
Но ведь вся жизнь наших поколений, жизнь Европы - бабочка около свечи; я с тех пор, как сознаю себя, другого не видел, не знаю середины между прострацией и лихорадкой; этой серединой будет только одышка, особый род головокружения от полета, предчувствие которого у меня уже давно есть".