Е. А. Баратынскому - письма А.А.Дельвига

Конец марта 1829 г. Петербург

Душа моя Евгений. Пушкин, верно, сказал тебе {1}, что я не имел силы
писать к тебе, так занемог и трудно поправляюсь. Жду погоды - и не дождуся.
"Северн<ые> цветы" прошлого года доставь Василью Львовичу. "Подснежник"
выйдет на днях {2}. Я напечатал твои стихи к Эенеиде {3}. Она согласна была,
а ты дай, кому обещал их, другую пьесу. Я печатаю мои стихи {4}; к Пасхе
выйдут; в них ты прочтешь новую мою идиллию {5}. "Борскому" под стать вышел
"Выжигин". Пошлая и скучная книга, которая лет через пять присоединится к
разряду творений Емина {6}.
Подолинскому говорить нечего. Он при легкости писать гладкие стихи
тяжело глуп, пуст и важно самолюбив. Проказник принес мне "Борского"
процензурованного и просил советов {7}. Я посоветовал напечатать, другого
ничего не оставалось делать, и плюнул. Разве лета его обработают. Дай Бог.
Поцелуй за меня Полевова и Раича в лоб и попроси их продолжать, как начали,
свои похвалы творениям ничтожным {8}. Прощай, душа моя, трудно писать. Целую
тебя и Пушкина. Буду не осенью, а весною к вам. Книги, при сем приложенные,
доставь князю Вяземскому. Поцелуй ручки у Настасьи Львовны.

Твой Д.

Май 1829 г. Петербург

Милый друг, посылаю тебе шинель непромокаемую для твоего тестя и желаю,
чтобы письмо мое нашло тебя спокойнее, чтобы дети твои были здоровы {1}.
Ужели ты не знаешь, что болезнь очень частый гость у малюток? Надобно только
заботиться о них, но не упадать душою. Вырастут, об нас будут заботиться.
Зато как мы подгуляем, выдавая твоих дочек замуж. Я чувствую нынешний день
себя лучше. Если бы не бессонница, то уже давно бы прыгал. Ты пишешь, буду
ли я издавать "С<еверные> цветы"? Буду и прошу не оставлять их. Твой же
запас желал бы прочесть поскорее. Ужели ты думаешь, что твои стихи мне
только надобны для альманаха? Мне нужно для души почитать их, она, бедная,
голодна и сидит на журнальных сухариках. Сжалься. Я тоже пишу кой-что и
надеюсь прислать к тебе, что сделаю, да мне писать трудно. Если тесть мой в
Москве, так не говори, что я болен, он, бедный, сам нездоров и беспокоится
об нас во вред здоровью {2}. Скажи, что я потому не еду, что ищу и еще не
получил места в Москве. Что также правда. Скажи Полевому (Ксенофонту), что
он дурак, и пожелай ему доброго здоровья.
Целую ручки у милой жены твоей и целую твоих деточек. Жена моя вам
кланяется; она, вероятно бы, приписала сама, но я пишу не из дома, а в
квартере Сомова, который тебе кланяется. Плетнев также.
Обнимаю тебя, душа моя, надеюсь до сентября-то увидеть тебя. Господь с
тобою, будьте здоровы и веселы.

Твой Дельвиг.