|
Критическая информация:
Н.Н. Манвелов рассказывает, что в год «производства в офицеры»
(1834) Лермонтов представил поэму преподавателю словесности В.
Т. Плаксину, который, прочитав «Хаджи Абрека», тут же на кафедре
торжественно произнес: «Приветствую будущего поэта России» (М.
Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М., 1972, с.146).
Это — первая поэма Лермонтова, появившаяся в печати. Об истории
публикации «Хаджи Абрека» рассказывает родственник и друг поэта
— А. П. Шан-Гирей: «С нами жил в то время дальний родственник и
товарищ Мишеля по школе, Николай Дмитриевич Юрьев, который,
после тщетных стараний уговорить Мишеля печатать свои стихи,
передал тихонько от него поэму „Хаджи Абрек“ Сенковскому, и она,
к нашему немалому удивлению... появилась напечатанною в
„Библиотеке для чтения“. Лермонтов был взбешен; по счастью,
поэму никто не разбранил, напротив, она имела некоторый
успех...» (там же, с.40—41).
Датируется 1833—1834 годами на основании свидетельств товарищей
Лермонтова — Н. Н. Манвелова и А. М. Меринского, который писал:
«В юнкерской школе он написал стихотворную повесть (1833г.)
„Хаджи Абрек“» (там же, с.134).
Лермонтов мог слышать рассказ о гибели известного чеченского
наездника Бей-Булата Таймазова от своих родственников,
приезжавших с Кавказа, или от юнкеров-кавказцев, сыновей Шамхала
Тарковского — Шах-Вали и Мехти Ассан-Хана, бывших на выпуск
старше поэта (см. примечания И. Л. Андроникова к поэме «Хаджи
Абрек» в издании: М. Лермонтов. Полн. собр. соч., т.2. М., 1953,
с.484; А. В. Попов. Лермонтов на Кавказе. Ставрополь, 1954,
с.19—20). Бей-Булат (он пользовался широкой популярностью на
Кавказе и упомянут, между прочим, Пушкиным в «Путешествии в
Арзрум») стал «кровником» кумыцкого князя Салат-Гирея, убив его
отца. Через десять лет, в 1831г., Бей-Булат погиб от руки
Салат-Гирея, прострелившего ему сердце и разрубившего голову (В.
Потто. Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах
и биографиях, т.2, вып. 1. СПб., 1885, с.187—188).
Назвав именем Бей-Булата одного из главных действующих лиц
поэмы, Лермонтов развил мотив кровной мести и рассказал в
заключение о гибели героя на поединке. «Абрек» — здесь не
собственное имя, а прозвище. Оно означает «изгой, исключенный из
семьи и рода... Абреком делался по преимуществу убийца, от
которого отказывался род... По черкесским обычаям убийца в таком
положении должен был уходить из своего рода в горы и другие
места и скрываться здесь, ведя жизнь бездомного и безродного
бродяги — абрека, пока не находил для себя в чужом роде
защитника — кунака, являвшегося посредником в деле примирения
абрека с родом убитого» (Л. П. Семенов. Лермонтов и фольклор
Кавказа. Пятигорск, 1941, с.30). Намек на полную отчужденность
от всех Хаджи Абрека после убийства им Леилы содержится в
заключительном стихе поэмы. Когда погибли в схватке оба героя,
то
В одном узнали Бей-Булата,
Никто другого не узнал,
т. е. не хотел узнать как абрека.
Сохранились данные о том, что Пушкин знал о Лермонтове и
«восхищался его стихами. — Далеко мальчик пойдет, — говорил он»
(М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М., 1972,
с.163). Этот отзыв Пушкина мог быть вызван только «Хаджи
Абреком». Поэма была напечатана при жизни Пушкина, и номер
журнала сохранился в его библиотеке. Белинский в 1842г. отнес
«Хаджи Абрека» к числу тех произведений поэта, которые
«драгоценны для почитателей его таланта, ибо он и на них не мог
не наложить печати своего духа, и в них нельзя не увидеть его
мощного, крепкого таланта» (В. Г. Белинский. Полн. собр. соч.,
т.6. М., 1955, с.548). Ф. Боденштедт, по свидетельству М. И.
Михайлова, находил «высочайшие красоты поэзии» в изображении
скачки Хаджи Абрека с головой Леилы (Современник, 1861, №2, отд.
II, с.331). Первые четыре стиха из «Хаджи Абрека» приведены Н.
Г. Чернышевским в его романе «Повести в повести» (1863) (см.: Н.
Г. Чернышевский. Полн. собр. соч., т.12. М., 1949, с.199).
Позднее В. Г. Короленко процитировал стихи из «Хаджи Абрека»
(«Но и под снегом иногда бежит кипучая вода») в очерке «В
облачный день» (1896).
Примечание по тексту:
Велик, богат аул Джемат. Есть предположение, что действие поэмы
происходит в карачаевском ауле Джемате, в Теберде (см.: Л. П.
Семенов. Лермонтов на Кавказе. Пятигорск, 1939, с.58—60). Другие
исследователи полагают, что в поэме изображен дагестанский аул
Чиркей (Б. Гаджиев. Они были в Дагестане. Махачкала, 1963,
с.25—43). |
