§6. - "Капитанская дочка" А.С.Пушкин

Как я уже говорила выше, к 30-м годам относится возникновение исторического романа, успехи которого отражали развитие национально-исторического самосознания русского общества, подъем его интереса к отечественному прошлому.
В России борьба за новое направление в исторической беллетристике связана с общим развитием исторической мысли или «исторического созерцания», которое, по словам Белинского, «могущественно и неотразимо проникло собою все сферы современного сознания»43. Романы В. Скотта,
первые переводы которых на русский язык стали появляться в начале 20-х годов, способствовали ускорению процесса. Это был образец, облегчивший процесс становления русского исторического романа и наметивший круг проблем, которые должны были организовать жанр. Важнейшей из этих проблем была отмеченная Пушкиным проблема соотношения исторических фактов и вымысла.
В период от первых переводов В. Скотта до «Капитанской дочки» — вершинного достижения русского исторического романа XIX в. — историческая беллетристика постепенно накапливала новые свойства, которые проявились и в способах использования документальных материалов. Исследования документальной основы повестей А. А. Бестужева, первых романов М. Н. Загоскина и И. И. Лажечникова отражают поиски метода, которые нашли свое завершение в историческом романе Пушкина. Эти повести и романы являются фоном, который сопутствовал «Арапу Петра Великого», а потом и «Капитанской дочке».
К середине 1827 г., когда Пушкин начал писать «Арапа Петра Великого», исторические темы в прозе разрабатывали главным образом писатели-декабристы. Обращение их к историческим темам связано со стремлением найти в истории пути к решению вопросов современности. Исследование «исторического романтизма» декабристов показывает, что ему было свойственно сознание «причинных связей истории и объективных законов общественного развития».44 Однако исторические концепции декабристов, связанные с их социально-политическими взглядами, не исключали антиисторизма, характерного для их художественного творчества. Исторические события часто освещались писателями-декабристами в духе романтического толкования исторической личности. К прошлому обращались в поисках героя, достойного прославления и подражания. Из истории извлекались образцы национальных героев, которые служили рупором для выражения мыслей авторов. Деятелей прошлого декабристы превращали в своих современников.
Возможность создания реалистического романа в пушкинскую пору связывалась с расширением круга его источников. Пушкин ставил в заслугу В. Скотту его обращение к «источникам совершенно новым, не подозреваемым прежде» (XI, 121). Интерес к «массовому» историческому человеку, стремление проникнуть в обыденную жизнь прошлых веков и через нее показать исторические факты вызвали особое внимание к таким документальным жанрам, как дневники, мемуары, исторические анекдоты, т. е. к жанрам, которые передавали непосредственные наблюдения современников над частной жизнью ушедших эпох. Дневники и анекдоты, фиксирующие мельчайшие наблюдения над образом жизни, привычками, поведением окружающих лиц, помогали воссоздать быт, нравы, характеры эпохи, обусловленные временем и средой. Нравы воспринимаются как составная часть исторического процесса, а бытовые документальные материалы мыслятся как важнейший источник познания прошлого.

Первым таким романом о «своем» оказался «Юрий Милославский, или русские в 1612 году» Загоскина, появившийся в 1829 году. Успех его был неслыханным в летописях русской литературы. В последующие несколько лет появляется множество исторических романов, из которых определенную роль в развитии жанра сыграли «Рославлев, или русские в 1812 году» (1830) Загоскина, «Димитрий Самозванец» (1829) Булгарина, «Клятва при гробе господнем» (1832) Н. Полевого, «Последний Новик, или завоевание Лифляндии при Петре 1», выходивший частями в 1831-1833 годы, «Ледяной дом» (1835) и «Басурман» (1838) И. И. Лажечникова. В 1835 году выходит повесть Гоголя «Тарас Бульба».
В 1836 году появляется «Капитанская дочка» Пушкина. Русский исторический роман был создан.
Успех и бурное развитие исторического романа вызвали в журналах и литературных кругах первой половины 30-х годов оживленную полемику вокруг его проблем. «В эту пору много говорили о местном колорите, об историчности, о необходимости воссоздавать историю в поэзии, в романе»,- свидетельствует внимательный наблюдатель развития русской литературы этого времени Адам Мицкевич. Полемика вокруг проблем исторического романа была важным моментом в той борьбе за реализм в русской литературе, которую с середины 20-х годов начал Пушкин, а затем продолжил Белинский.
Для Белинского развитие исторического романа в русской литературе было не результатом влияния Вальтера Скотта, как это утверждали Шевырев и Сенковский, а проявлением «духа времени», «всеобщим и можно сказать всемирным направлением». Внимание к историческому прошлому, отражая рост национального самосознания народов, вместе с тем свидетельствовало о все более глубоком проникновении действительности и ее интересов в искусство и общественную мысль. Белинский указывает, что вся дальнейшая деятельность передовой мысли будет и должна опираться на историю, вырастать из исторической почвы. По мнению Белинского, значение Вальтера Скотта заключалось в том, что он «докончил соединение искусства с жизнью, взяв в посредники историю». «Само искусство теперь сделалось по преимуществу историческим, исторический роман и историческая драма интересуют всех и каждого больше, чем произведения в том же роде, принадлежащие к сфере чистого вымысла»,- отмечал критик. Во внимании к истории, к реальной действительности он усматривал движение русской литературы к реализму.

Итак, одним из первых исторических романов, отражающим развитие национально-исторического самосознания русского общества был «Рославлев, или русские в 1812 году» (1830) М.Н. Загоскина.
“Рославлев” повествует о событиях, произошедших в России в 1812 году. Автор романа задался целью не подробно пересказать годы войны, а желал доказать русскую “верность к престолу, привязанность к вере предков и любовь к родимой стороне”.45 Его основная задача заключалась в том, чтобы показать полное единение всего народа, независимо от социального положения, во имя защиты отечества.
В предисловии автор пишет: «… я желал доказать, что хотя наружные формы и физиономия русской нации совершенно изменились, но не изменились вместе с ними: наша непоколебимая верность к престолу, привязанность к вере предков и любовь к родимой стороне». Предвидя критические замечания современников и участников Отечественной войны по поводу написанного, Загоскин также уточняет в предисловии, что “исторический роман - не история, а выдумка, основанная на истинном происшествии”.
Главный герой произведения - Владимир Рославлев, именем которого назван роман, показан в нём отважным офицером, патриотом, горячо любящим русский народ. Читателю, знающему «Капитанскую дочку» Пушкина, нетрудно разглядеть в Рославлеве черты пушкинского Гринева. С первых страниц, с первой же характеристики Рославлева, данной ему его другом Зарецким: «.. да на что ты походишь с тех пор, как съездил в деревню, влюбился, помолвил и собрался жениться? И, братец! черт ли в этом счастии, которое сделало тебя из веселого малого каким-то сентиментальным меланхоликом.<…> Помнишь ли, как мы воспитывались с тобою в Московском университетском пансионе?... Никогда не забуду, как однажды ты вздумал передразнить одного из наших учителей, вскарабкался на кафедру и начал: "Мы говорили до сего о вавилонском столпотворении, государи мои; теперь, с позволения сказать, обратимся к основанию Ассирийской империи". В юношеские годы Рославлев был «первым в шалостях», Гринев – «жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками»,46 мастеря воздушного змея из географической карты. Служба и любовь изменили Рославлева. Любовь и служба вмиг превратили семнадцатилетнего Гринева во взрослого, ответственного мужчину.
Любовь Рославлева к России превосходит любовь к Полине, девушке, на которой он намерен жениться. В способности ставить долг над чувствами можно увидеть яркую черту классицизма, преобладавшего в русской литературе 18 века. И всё же, несмотря на явную симпатию автора к герою, Рославлев не лишён недостатков. В нём чувствуется некоторая слезливость, наивность. По сравнению с другими героями: Зарецким, Сурским, московскими купцами, он выглядит несколько бледно, односторонне.
Сюжет романа строится на трагедии Рославлева. Его невеста, горячо любимая им Полина, изменяет ему и выходит замуж за пленного французского офицера Сеникура. Горячо любящий родину и обожающий Полину, Владимир не может понять и простить ей то, что она обвенчалась с врагом, изменив тем самым не только ему, но и родине.
Полину автор рисует необыкновенно умной и доброй девушкой. Её французское воспитание не мешает девушке горячо любить Россию. То, что она обвенчалась с врагом, говорит не о её слабом духе, а наоборот, о необычайной смелости и сильной любви, ради которой она готова пойти на всё.
Особенный трагизм чувствуется в финале романа, где Рославлев встречается с Полиной в осаждённом Данциге. Эта глава написана очень ярко и увлекательно. В ней автор показывает, что нельзя совместить любовь к родине и любовь к офицеру французской армии, вторгшейся в Россиюи опустошившей её. Полина сама понимает это. “Безумная! - восклицает она. - Я думала, что могу сказать ему: твой бог будет моим богом, твоя земля - моей землёю. О нет, мой друг! кто покидает навсегда свою родину, тот рано или поздно, а умрёт по ней с тоски”.47 Чувствуя ужасную вину, она воспринимает смерть мужа и сына, как полагающуюся ей кару.
В финале произведения Оленька, родная сестра Полины, горячо любящая Рославлева, выходит замуж за Владимира.
Задачей Загоскина было не только рассказать о личной драме Рославлева и Полины. Заслугой автора является и то, с какой необычайной яркостью описал он патриотические подвиги дворян и народа в борьбе против наполеоновских войск. В романе описывается то, как простой купец во время московского пожара жертвует своей жизнью, заманив его в горящий дом, обрекая его на верную смерть. То, что Загоскин ставит русского купца выше самого императора, покорившего почти всю Европу, говорит о безграничной любви автора к русскому народу. Описание чувств, которые овладели русскими при виде горящей Москвы, необычайно верно и трогательно. Только человек, искренне любящий Россию, может почувствовать ту горечь, которую испытал Александр Зарецкой, преданный друг Рославлева. “Я чуть не плачу, - говорит “петербуржец” Александр, - а что мне до Москвы? Дело другое, если б родина моя - Петербург... Там есть у меня друзья, родные... а здесь ровно никого... и несмотря на это, мне кажется... да, я отдал бы жизнь мою, чтоб спасти эту скучную несносную Москву... Ах, чёрт возьми! Ну, прошу после этого быть всемирным гражданином! ”48
Молодой гусар Зарецкой воспитывался так, как было принято воспитывать детей в дворянских семьях. В десять лет он умел писать только по французски. Весь Петербург восхищался его произношением. И всё же, несмотря на воспитание, Зарецкой - русский патриот и готов погибнуть за Россию так же, как отдает свою жизнь полковник Сурской, добрый знакомый Рославлева. Он погибает от шальной пули, но в предсмертных словах полковника нет сожалений о смерти. Сурской до последнего вздоха верит в победу русских. Его любовь к родине достойна восхищения.
Пушкин писал П.А. Вяземскому: “положения, хотя и натянутые, занимательные; что разговоры, хотя и ложные, живы и что всё можно прочесть с удовольствием “. Александру Сергеевичу была близка тема 1812 года, т.к. в это время его интересовала история России. Писатель занимается изучением исторических событий, работает в архивах. Прочитав “Рославлева”, он начинает писать свой роман под тем же названием и на ту же тему, как бы отвечая Загоскину.
Он не только с успехом создает своего «Рославлева», но и завершает «Капитанской дочкой» формирование исторического романа нового типа.