VI - ПИКОВАЯ ДАМА - Пушкин Александр Сергеевич

Оглавление

- Атанде! - Как вы смели мне сказать атанде? - Ваше превосходительство, я сказал атанде-с! Две неподвижные идеи не могут вместе существовать в нравственной природе, так же, как два тела не могут в физическом мире занимать одно и то же место. Тройка, семерка, туз - скоро заслонили в воображении Германна образ мертвой старухи. Тройка, семерка, туз - не выходили из его головы и шевелились на его губах. Увидев молодую девушку, он говорил: - Как она стройна!.. Настоящая тройка червонная. У него спрашивали: который час, он отвечал: - без пяти минут семерка. - Всякий пузастый мужчина напоминал ему туза. Тройка, семерка, туз - преследовали его во сне, принимая все возможные виды: тройка цвела перед ним в образе пышного грандифлора, семерка представлялась готическими воротами, туз огромным пауком. Все мысли его слились в одну, - воспользоваться тайной, которая дорого ему стоила. Он стал думать об отставке и о путешествии. Он хотел в открытых игрецких домах Парижа вынудить клад у очарованной фортуны. Случай избавил его от хлопот

В Москве составилось общество богатых игроков, под председательством славного Чекалинского, проведшего весь век за картами и нажившего некогда миллионы, выигрывая векселя и проигрывая чистые деньги. Долговременная опытность заслужила ему доверенность товарищей, а открытый дом, славный повар, ласковость и веселость приобрели уважение публики. Он приехал в Петербург. Молодежь к нему нахлынула, забывая балы для карт и предпочитая соблазны фараона обольщениям волокитства. Нарумов привез к нему Германна

Они прошли ряд великолепных комнат, наполненных учтивыми официантами

Несколько генералов и тайных советников играли в вист; молодые люди сидели, развалясь на штофных диванах, ели мороженое и курили трубки. В гостиной за длинным столом, около которого теснилось человек двадцать игроков, сидел хозяин и метал банк. Он был человек лет шестидесяти, самой почтенной наружности; голова покрыта была серебряной сединою; полное и свежее лицо изображало добродушие; глаза блистали, оживленные всегдашнею улыбкою

Нарумов представил ему Германна. Чекалинский дружески пожал ему руку, просил не церемониться, и продолжал метать

Талья длилась долго. На столе стояло более тридцати карт

Чекалинский останавливался после каждой прокидки, чтобы дать играющим время распорядиться, записывал проигрыш, учтиво вслушивался в их требования, еще учтивее отгибал лишний угол, загибаемый рассеянною рукою. Наконец талья кончилась. Чекалинский стасовал карты, и приготовился метать другую

- Позвольте поставить карту, - сказал Германн, протягивая руку из-за толстого господина, тут же понтировавшего. Чекалинский улыбнулся и поклонился, молча, в знак покорного согласия. Нарумов, смеясь поздравил Германна с разрешением долговременного поста, и пожелал ему счастливого начала

- Идет! - сказал Германн, надписав мелом куш над своею картою

- Сколько-с? - спросил, прищуриваясь, банкомет: - извините-с, я не разгляжу

- Сорок семь тысяч, - отвечал Германн

При этих словах, все головы обратились мгновенно, и все глаза устремились на Германна. - Он с ума сошел! - подумал Нарумов

- Позвольте заметить вам, - сказал Чекалинский с неизменной своею улыбкою, что игра ваша сильна: - никто более двух сот семидесяти пяти семпелем здесь еще не ставил

- Что ж? - возразил Германн: - бьете вы мою карту или нет? Чекалинский поклонился с видом того же смиренного согласия

- Я хотел только вам доложить, - сказал он, - что, будучи удостоен доверенности товарищей, я не могу метать иначе, как на чистые деньги. С моей стороны я конечно уверен, что довольно вашего слова, но для порядка игры и счетов, прошу вас поставить деньги на карту

Германн вынул из кармана банковый билет, и подал его Чекалинскому, который, бегло посмотрев его, положил на Германнову карту

Он стал метать. Направо легла девятка, налево тройка

- Выиграла! - сказал Германн, показывая свою карту

Между игроками поднялся шопот. Чеалинский нахмурился, но улыбка тотчас возвратилась на его лицо

- Изволите получить? - спросил он Германна

- Сделайте одолжение

Чекалинский вынул из кармана несколько банковых билетов, и тотчас расчелся. Германн принял свои деньги и отошел от стола. Нарумов не мог опомниться. Германн выпил стакан лимонаду и отправился домой

На другой день вечером, он опять явился у Чекалинского

Хозяин метал. Германн подошел к столу; понтеры тотчас дали ему место

Чекалинский ласково ему поклонился

Германн дождался новой тальи, поставил карту, положив на нее свои сорок семь тысяч и вчерашний выигрыш

Чекалинский стал метать. Валет выпал направо, семерка налево

Германн открыл семерку

Все ахнули. Чекалиский видимо смутился. Он отсчитал девяноста четыре тысячи и передал Германну. Германн принял их с хладнокровием, и в ту же минуту удалился

В следующий вечер Германн явился опять у стола. Все его ожидали

Генералы и тайные советники оставили свой вист, чтоб видеть игру столь необыкновенную. Молодые офицеры соскочили с диванов; все официанты собрались в гостиной. Все обступили Германна. Прочие игроки не поставили своих карт, с нетерпением ожидая, чем он кончит. Германн стоял у стола, готовясь один понтировать противу бледного, но все улыбающегося, Чекалинского. Каждый распечатал колоду карт. Чекалинский стасовал. Германн снял, и поставил свою карту, покрыв ее кипой банковых билетов. Это похоже было на поединок

Глубокое молчание царствовало кругом

Чекалинский стал метать, руки его тряслись. Направо легла дама, налево туз

- Туз выиграл! - сказал Германн, и открыл свою карту

- Дама ваша убита, - сказал ласково Чекалинский

Германн вздрогнул: в самом деле, вместо туза у него стояла пиковая дама. Он не верил своим глазам, не понимая, как мог он обдернуться

В эту минуту ему показалось, что пиковая дама прищурилась и усмехнулась. Необыкновенное сходство поразило его..

- Старуха! - закричал он в ужасе

Чекалинский потянул к себе проигранные билеты. Германн стоял неподвижно. Когда отошел он от стола, поднялся шумный говор. - Славно спонтировал! говорили игроки. - Чекалинский снова стасовал карты: игра пошла своим чередом.