Об альманахе "Северная лира" - А.С.Пушкин

Альманахи сделались представителями нашей словесности. По ним со
временем станут судить о ее движении и успехах. Несколько приятных
стихотворений, любопытные прозаические переводы с восточных языков - имя
Баратынского, Вяземского ручаются за успех "Северной лиры", первенца
московских альманахов.
Из стихотворений "Греческая песнь" Туманского, "К одесским друзьям"
(его же) отличаются гармонией, точностию слога и обличают решительный
талант. Между другими поэтами в первый раз увидели мы г-на Муравьева и
встретили его с надеждой и радостию. О г. Шевыреве умолчим как о своем
сотруднике.
Заметим, что г-ну Абр. Норову не должно было бы переводить Dante, а
г-ну Ознобишину - Андрея Шенье. Предоставляем арабским журналистам
заступаться за честь своих поэтов, переводимых г-ном Делибюрадером, - что
касается до нас, то мы находим его преложения изрядными для татарина.
Прозаическая статья о Петрарке и Ломоносове могла быть любопытна и
остроумна. В самом деле, сии два великие мужа имеют между собою сходство.
Оба основали словесность своего отечества, оба думали основать свою славу
важнейшими занятиями, но вопреки им самим более известны как народные
стихотворцы. Отделенные друг от друга временем, обстоятельствами жизни,
политическим положением отечества, они сходствуют твердостию, неутомимостью
духа, стремлением к просвещению, наконец уважением, которое умели приобрести
от своих соотечественников. Но г-н Р. глубокомысленно замечает, что Петрарка
был влюблен в Лауру, а Ломоносов уважал Петра и Елисавету; что Петрарка
писал на латинском языке, написал поэму Сципион Африканский (то есть
Africa), а Ломоносов латинской поэмы не написал. Он в любопытном отступлении
рассказывает, что старик приходил из Испании в Рим к Титу Ливию и что такой
же старец, но к тому же слепой, приходил видеть Петрарку, - таковой чудесный
пример наш Ломоносов не может представить; наконец, что Роберт, король
неаполитанский, спросил однажды у Петрарки, отчего он не представился
Филиппу и проч., но что он (г. Р.) не знает, что бы сказал Ломоносов в таком
случае.
Долго г-н Р. не знал, почему "у нашего холмогорца такая свежесть, такая
сладость в стихах, не говорю уже о силе, которою, без сомнения, обязан он
древним; но, перечитавши все, написанное им, я нашел, что он умел и
счастливо умел перенести в свои творения много, очень много итальянского и
даже некоторые так называемые concetti" {1}. Сомнительно.