А. И. Герцену - Письма (1855--1858) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

21 февраля (5 марта) 1857. Париж

Подробное историческое описание побоища, происходившего в первопрестольном граде Москве между графом Бобринским и профессором элоквенции Шевыревым1.

Бывший губернский предводитель {Далее зачеркнуто: граф} Чертков, отставленный за помещение в дружинные офицеры людей, взятых в кабаках и из-под Иверской 2,-- давал вечер членам общества любителей художества3. На этом вечере присутствовали между прочими вышеозначенные профессор и граф. Возникли споры (как это водится в Москве) о славянофильстве, о статье Аксакова о богатырях4, а наконец и о речи Роберта Пиля5, за которую упомянутый граф вздумал заступаться.-- "После этого Вы не патриот",-- заметил профессор. На эти слова граф с изумительной находчивостью и совершенным à propos возразил: "А ты, сукин сын, женат на выблядке!"6 - "А ты сам происходишь от выблядка",-- в свою очередь заметил профессор и бац графа в рожу7. Тут уже граф не вытерпел, сшиб профессора с ног, начал его топтать и бить стулом. Гости, увидав такое зрелище и сообразив, что граф, человек большого роста и сильный, непременно убьет старого и слабого профессора,-- тотчас все прыснули вон, один хозяин не потерял присутствия духа - и тоже убежал, но прямо к Закревскому, которому немедленно обо всем донес. Закревский, как известный делец и административная голова, тотчас нашелся: он дал знать в Петербург по телеграфу, что дерутся, мол, такой-то и такой-то - так что прикажете сделать?8 Между тем Бобринский продолжал бить Шевырева - и, вероятно, убил бы его окончательно, если б г-жа Черткова, оставшаяся одна на театре побоища, отчасти усилиями своих слабых рук, отчасти увещаниями и слезами, <не> успела остановись раздраженного графа, так что он сломил Шевыреву только одно ребро. Шевырева отнесли замертво - и он до сих пор лежит в постеле. Дело на этом остановилось - и дальнейших пока последствий нет.

Вот тебе, милый Герцен, подробное - и во всех своих подробностях точное описание этой знаменитой драки, от которой по всей Москве стон стоял стоном.

Толстому я передал твой поклон; он очень ему обрадовался и велит тебе сказать, что давно желает с тобой познакомиться - и заранее тебя любит лично, как любил твои сочинения (хотя он NB далеко не красный).

Мы через месяц увидимся,-- а пузырь мой продолжает мучить меня.

Прощай, пока, будь здоров. Кланяюсь всем твоим и Огареву.

(Я предисловия к Дашковой еще не прочел, потому что у меня только отрывок. Но фраза хороша)9.

Твой

Ив. Тургенев.

Париж.

5-го марта 1857.