Е. Е. Ламберт - Письма 1859-1861 - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

15(27) июня 1861. Спасское

С. Спасское.

15-го июня 1861.

Любезнейшая графиня - я всегда слышал, что в Малороссии хозяйство шло иначе, чем у нас; но могу Вас уверить, что в том, что я Вам сказал насчет бывших помещичьих распоряжений в Орловской губернии - преувеличения нет ни на волос1. И с какой стати стал бы я преувеличивать? Во-первых, я уже не молод - а во-вторых - неужели Вы воображаете, что я не вижу насквозь русского мужичка? Народ без образования (я употребляю это слово в смысле гражданском - не в ученом или литературном смысле) всегда будет плох, несмотря на всю свою хитрость и тонкость. Надо, с одной стороны, вооружиться терпением - а с другой - стараться учить их... а наше дальновидное правительство налагает 50 руб. сер. пошлины на студентов и на посетителей университетов!!.-- "Quos vult perdere Jupiter - demeritat". Кто-нибудь Вам переведет эту фразу - а может быть - Вы и сами ее поймете.

Отрывок из письма Вашего польского приятеля также мало убедил меня.-- Самые огромные волны моря расшибаются о берег мелкою и часто нечистой пеной; - плохо было бы тому, кто бы вздумал судить об их силе по этой пене, пачкающей его ноги. Чем больше я живу, тем более я убеждаюсь, что главное дело что, а не как - хотя как - гораздо легче узнать, чем что.-- Поляки имеют право, как всякий народ, на отдельное существование; это - их что - а как они этого добиваются - это уже второстепенный вопрос. Этим я не хочу сказать, чтобы мы были совершенно неправы во всем этом деле; со времен древней трагедии мы уже знаем, что настоящие столкновения - те, в которых обе стороны до известной степени правы. Я также готов согласиться, что наша роль в Варшаве очень трудна - и что люди, которые отправляются туда, оказывают самоотвержение. Редкий игрок сядет за карты, когда знает, что в лучшем случае он может кончить в ничью - а в худшем - проиграть всё свое состояние.

Посылаю Вам обратно тот листок Вашего письма, на котором Вы говорите о Вашем beau-frere'e. Письма вообще никогда не сжигаются - и Вам, я думаю, будет приятнее иметь этот листок в руках - хотя я надеюсь, что Вы верите в мою скромность. Граф К.2 человек очень умный, со светлой головой, проницательный и тонкий; вероятно обладает большой энергией и имеет дар обаяния... и все-таки он натура не полная, может быть потому, что полнота его была бы слишком широка... Едва ли он оставит след по себе. Когда-нибудь, если Вы сами заведете этот разговор, я Вам скажу, почему я так думаю. Следы оставляют только энтузиасты - или сухие дельцы: а он ни то, ни другое.

Жаль, жаль, что Вы не заедете в Спасское... но если Вам хорошо в маленьком в {Так в подлиннике.} Вашем доме - оставайтесь там. Без нужды нечего переворачиваться на жизненном ложе.

Я поеду через Петербург в самом начале сентября или даже в конце августа; увижу Вас непременно и, вероятно, прочту Вам или дам прочесть мое новое произведение, которое приближается к концу3. Теперь я сам никакого суждения о нем не могу иметь: я знаю, что я хочу сказать - но я решительно не знаю, сколько мне удалось высказать... Автор никогда не знает - в то время, как он показывает свои китайские тени - горит ли, погасла ли свечка в его фонаре. Сам-то он видит свои фигуры - а другим, может быть, представляется одна черная стена.

Прощайте, будьте здоровы. Кланяйтесь Вашему мужу, если он уже к Вам приехал - и радуйтесь молодости Вашего сына.

Я, кажется, Вам писал, что старик Цебриков заезжал ко мне и гостил у меня сутки.-- Еще раз жму Вам руку.

Ваш Ив. Тургенев.

P. S. У меня есть до Вас просьба: велите Вашему дворецкому по получении этого письма купить у Гузанова 2 склянки настоящей Eau de Botot для зубов и большую склянку Eau de Cologne de Farina - и прикажите это прислать мне немедленно по почте4. Деньги, что это будет стоить - я Вам в Петербурге возвращу.