A. A. Фету - Письма 1859-1861 - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

18(30) июня 1859. Виши

Виши.

18/30-го июня 1859.

Любезнейший Фет! Сколько раз собирался я писать к Вам - и всё не "вытанцовывалось". Сегодня, кажется, наконец удастся. Я нахожусь в городишке Виши, в Средней Франции - не в дальнем расстоянии от Клермона; пью воду и купаюсь от своей болезни - и до сих пор пользы никакой не ощущаю. Народу здесь много - но всё французики; русских мало - и неинтересные. Я не жалуюсь - это мне дает возможность работать; но до сих пор моя Муза, как застоявшаяся лошадь, семенит ногами и плохо подвигается вперед. По страничке в день1. Часто думаю я о России, о русских друзьях, о Вас, о наших прошлогодних поездках - о наших спорах2. Что-то Вы поделываете? Чай, поглощаете землянику возами - с каким-то религиозно-почтительным расширением ноздрей при безмолвно-медлительном вкладывании нагруженной верхом ложки в галчатообразно раскрытый рот. А Муза? А Шекспир?3 А охота? - Письмо это отыщет Вас, вероятно, по возвращении из Щигровки, куда Вы, вероятно, ездили с Афанасьем. Известите, бога ради, как Вы охотились? Много ли было тетеревей? Как действовали собаки - в особенности Весна, дочь Ночки? Подает ли она надежду? Всё это меня крайне интересует. Вы не поверите, как мне хотелось бы теперь быть с Вами: всё земное идет мимо4, всё прах и суета, кроме охоты:

Wie des Rauches Säule weht, Schwindet jedes Erdeleben, Nur die - Schnepien, Hasen, Birk-, Reb-, Hasel- und andere Hühner, die Hasen, Enten, Becassinen, Doppel- und Waldschnepfen - bleiben stet5.

Известите меня обо всем на свете: о Вашей жене, о Вашей сестре, о Борисове и о его сыне, о крестьянской вопросе, о литературе, о "Современнике" и "временнике", о журналах, о моем дяде и о его семействе (надеюсь, что Вы их видаете), о Толстом и Толстой, о купальне на Зуше, о березовой аллее, о том, загорели ли Вы, умываетесь ли Вы, о Мценском соборе, о количестве грачей, о том, продолжают ли они играть над кручью Висельной горы, о засухе, которая нас здесь пугает, о пароме на Зуше и 50 000 руб. сер. годового дохода Дрейлинга с свекловицы, об огрызенных ракитах по дорогам, о кабаках и трезвости, о том, изменился ли запах в избах и так же ли болтаются груди под рубахами у баб, о Некрасове и Ваших счетах с ним, об Аллилуе, об Аллилуе, об Аллилуе, о москвичах, о наидрагоценнейшем и наивозлюбденнейшсм мудреце и перипатетике Николае Толстом, о брюхе Порфирия и о биллиярдной игре с ним, о заусенцах, о носе, засиженном мухами двух поколений - словом - обо всем!6 Я же с своей стороны ни о чем Вас не извещаю - ибо знаю, что для Вас всё Западное - всё Европейское - есть нечто вроде (следующая за сим фраза не для дам) протухлой блевотины паршивой собаки, наевшейся полусгнивших и полных содержимым кишок человека, умершего от элефантиазиса, сопряженного с сатириазисом! Я, кажется, заврался.

Пишите мне в Париж, poste restante, à Mr Ivan T.-- Тургеневых вдруг в Париже расплодилось как мух7. Я по-прежнему твердо надеюсь быть дома в августе месяце: постреляем еще вместе куропаток и вальдшнепов8.

Прощайте, любезнейший поэт; дружески кланяюсь всем Вашим и жму Вам руку.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.

P. S. Я забыл главное: об Аполлоне Григорьеве, об Аполлоне, об Аполлоне!!!9 2. P. S. Я не франкирую письма, и Вы не франкируйте.