Полине Виардо - Письма (Апрель 1864-декабрь 1865) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

С французского:

No 13

Париж,

улица Риволи, 210.

Четверг, 14 апреля 1864 г.

Дорогая и добрая госпожа Виардо, только что получил вашу записочку1 и должен вам сказать, что я рад тому, что вы едете в Карлсруэ; мне кажется, что любая перемена нарушит это оцепенение, эту ужасную неподвижность нынешнего состояния2. В любом случае, добрый д-р Фриссон - рядом, а Карлсруэ в двух шагах от Баден-Бадена. Не могу понять отчего - но со вчерашнего дня у меня несколько лучшие предчувствия. Я так много думаю об этом, что подобные смены настроений неизбежны. Но в конечном счете у меня добрые надежды.

Париж я покидаю в среду или четверг на будущей неделе, самое позднее: то есть через неделю3. Эти дамы4 устроются без меня: я оставлю им все необходимые наставления и, в особенности, деньги. Кстати о деньгах, у меня следующая просьба к Виардо. Мой друг Анненков, которому я поручил продать (за 20 000 франков) государственные облигации, полученные от выкупа моих земель, пишет мне, что он сможет выслать их лишь к середине мая; что он мог бы их продать незамедлительно, но за 84 1/2 вместо 90, что означало бы весьма значительные потери5. Не будет ли Виардо так добр одолжить мне 2200 и еще сколько-то франков, которые вместе с семьюстами и еще сколькими-то франками составили бы три тысячи6? Позавчера Поме сказал мне, что он вынужден был взять деньги, выплаченные в счет найма дома на улице Дуэ7 за 3 месяца. Виардо было бы достаточно написать ему или его банкиру. Тем самым он вывел бы меня из затруднения, а я был бы ему весьма признателен и вернул бы всё после 15 мая. В том случае, если он надумает это сделать, попросите его написать мне незамедлительно.

Та же просьба к вам относительно поручений: я бы не хотел задерживаться в Париже больше ни на один день. Вот уже два дня, как стоит прекрасная погода - но я не хочу смотреть на распускающиеся зеленые листья и оставляю это до Бадена.

Вчера вечером я был у Ламартина. Он не преминул сделать мне несколько ужасных комплиментов, на которые не знаешь, что и отвечать. Он настаивал на восхищении (!), которое испытывает по отношению ко мне. Не помню, говорил ли я вам, что он собирается опубликовать целую беседу обо мне8... В этой связи я сказал ему, что считаю себя мухой, а его янтарем, и что таким образом я сохранюсь в его славе и т. д. Поскольку я заранее заготовил эту фразу, не думаю, чтобы мне удалось произнести ее с желательной непосредственностью; боюсь даже, что я сбился. Но в конечном счете, с его стороны это все-таки большая любезность. Более чем когда-либо он производит впечатление бедного старого свергнутого короля, скажу больше: короля легендарного: Хильперика или Дагобера9. Там я встретил Рея10, более елейного и вкрадчивого, чем когда-либо, говорившего об ужасных испытаниях, через которые ему пришлось пройти - и потолстевшего; однако во всем черном и в черных перчатках.

Недавно я читал свою последнюю безделицу одному моему бедному соотечественнику11, говорю бедному, так как он умирает от ужасной язвы в боку (у него костоеда и т. д. и т. д.). Моя вещица понравилась и вызвала смех; думаю, что она не так уж плоха. Мы ведь прочитаем ее, не так ли?

P. S. Тысяча добрых приветов всем; завтра я напишу вам в Карлсруэ в гостиницу "Наследный принц". Очень сердечно пожимаю вам руки.

Der Ihrige {Ваш (нем.).} И. Т.