Н. Н. Рашет - Письма (1866-июнь 1867) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

8(20) февраля 1867. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

Середа, 8/20-го февр. 1867.

Любезная Наталья Николаевна, здоровье мое находится всё в одном положении - как говорится, ни вперед ни назад - и об отъезде и думать нечего - по крайней мере ничего определительного сказать о нем нельзя. Другой мой рассказ1 окончен и переписан, но едва ли он стоит того, чтобы Вы из-за него давали себе труд приехать из Штутгарда в Баден.

Сожалею очень о Ваших заботах и тревогах; но позволю себе заметить, что Вам непременно надо укротить в себе Вашу страсть отдавать себя другим на съедение: кто лучше матери может судить, что хорошо и что дурно в воспитании дочери - и что за необходимость "патриотического" воспитания для девицы? Если же, как Вы предполагаете, под этим скрываются другие умыслы - то тем менее должны Вы предавать себя на жертву. Идите своей дорогой и живите своей жизнью.

Случевского отовсюду зовут в сотрудники... Ну и прекрасно. Я этого не понимаю - но желаю ему всего хорошего и генеральский чин2.

Жолкевич достоин сожаленья... однако он, зайдя ко мне и многословно жалуясь на "немцев",-- сказал вещь, которая меня покоробила: "Служанка действительно могла показать на задней части ребенка синяки и пролежни - потому что я сильно сек его, чтобы отучить под себя пакостить...". Это он "сильно сечет" двухлетнего идиотика, про которого сам говорит, что он ничего не понимает! Потом еще была нехорошая вещь: "Я им сказал,-- воскликнул Жолкевич, театрально взмахнув рукою с отделенным указательным пальцем,-- что в великой благодатной России еще никто никого не морил голодом". Это говорит поляк. В конце концов - он мне не нравится, хотя, разумеется, возведенное на него обвинение - чепуха. А Вы немецких судей не браните: они иначе не могли поступить - а клевета так и останется клеветою3.

Итак - до свидания здесь или в Штуттгарде - дружески жму Вам руку и остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.