M. В. Авдееву - Письма (1866-июнь 1867) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

30 марта (11 апреля) 1867. Москва

Москва.

На Пречистенском бульваре,

в д. Удельной конторы.

Четверг, 30-го мар. 67.

Я давно получил Ваше письмо, любезнейший Авдеев, да до сих пор не улучил времени отвечать Вам1. Вот уже пять недель как я в России - но столько хлопот было у меня, столько литературных, издательских и прочих дел - что сказать нельзя. А к тому же болезнь меня припекала: нога раза два сильнейшим образом разбаливалась, а в Москве я схватил грипп, который помешал мне съездить в деревню, где мое присутствие было тоже необходимо. Я печатал повесть, продавал новое издание своих сочинений, читал публично в пользу галичан2, читал приватно, писал доверенности, контракты (я нанял нового управляющего) - словом, деятельность моя меня самого изумляет. Теперь всё это угомонилось - и я еду завтра в Петербург,-- а оттуда - самым живым манером к себе в Баден, в милый Баден, о котором я охаю и вздыхаю - явно и тайно - каждый день.

Что мне Вам сказать о том калейдоскопе, который в течение этих пяти недель вертится у меня перед глазами? Надо было быть великим философом, чтобы резюмировать это в нескольких словах. Явно одно: от литературно-эстетического берега наше общество отстало - а к политическому еще не пристало... тут и плыви по середине. Больше всего занимают теперь вопросы юридические и финансовые: даже воробьи на крышах чирикают о железных дорогах, и дельцы - умелые - большие деньги препровождают себе в карман. Основать теперь журнал - дело мудреное: да и к тому же мы, русские - вообще - не одарены необходимым к такому делу темпераментом: не знаю, как Вы. Жемчужникову так, кажется, нравится в Бадене - что он оттуда не выедет3. Да и правду говоря - кому охота? Там теперь весна в полном расцвете, трава уже в пол-аршина - а здесь еще вчера снежная метель, пурга, ветер воет и ноет - глухая зима!

Повесть моя уже набрана, и я продержал корректуру - она появится в мартовской книжке - но, вероятно, не раньше конца апреля: как-то она Вам покажется4? Бранить будут - без этого нельзя; а только я добросовестно над ней потрудился. Редакторская цензура кое-что урезала5.

Я всё не теряю надежды увидеть Вас в Бадене. Право, приезжайте - дело хорошее. Надеюсь, что Вы продолжали - а может быть, даже уже окончили свой роман6. С "Русским вестником" все-таки лучше всего иметь дело; он хорошо платит по крайней мере,-- а петербургские теперешние журналы всё больше на фуфу; проездом через Петербург я видел некоторых тамошних литераторов, был у Полонского, который опять женился и мил по-прежнему; Писарев, великий Писарев, бывший критик "Русского слова", зашел ко мне - и оказался человеком весьма не глупым и который еще может выработаться: а главное - il a l'air d'un enfant de bonne maison, как говорится, ручки имеет прекрасные, и ногти - следующей длины:

- что для нигилиста несколько странно7. Журнал, в котором он участвует,-- "Дело" - находится под цензурой... Можете себе представить, как это успокоительно. Ну а теперь, прощайте; жму Вам дружески руку и желаю всего хорошего.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.