Теодору Шторму - Письма (1866-июнь 1867) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

С немецкого:

Баден-Баден.

Шиллерштрассе, 277.

20 января 1866 {Так в подлиннике.}.

Мой дорогой гость, Вы, наверное, решили, что я из ленивых корреспондентов и не очень благодарен вам за ваш столь дружеский дар1; я же не хотел писать прежде, чем прочту эту прелестную маленькую книгу, но никак не мог за нее взяться - а когда наконец, во время поездки в Страсбург, с большим удовольствием проглотил ее, меня свалил до тех пор еще не знакомый мне враг, а именно - подагра) у меня был сильный приступ - я и теперь еще не совсем поправился и пишу вам в полулежачем положении; боль, однако, почти исчезла. Старость несколько грубовато постучалась в мою дверь... ну что ж, надо подчиниться, ничего не поделаешь.

Ваша повесть так изящна и трогательна, как это только возможно,-- и совершенно своеобразный поэтический аромат окружает фигуру Дженни2; ночь с "мраморной статуей" - это маленький шедевр. Подобные находки приносят большую радость среди тривиальностей и жеманностей остальной сегодняшней литературы.

Очень рад, что мои вещи вам нравятся; что касается "Первой любви", то она немного слишком взята из собственной жизни, слишком реалистична, а ведь многие не переваривают такого - и, может быть, они правы3. О продолжении моих двух томиков не могу сообщить ничего определенного. Думаю, что издатель не очень-то с ними преуспел и теперь хочет сначала посмотреть, как пойдет дело4.

Я занят, правда, сейчас большим романом, который уже заканчиваю. В феврале отправляюсь в Россию - и напечатаю эту вещь в Москве5; в конце апреля снова буду в Бадене и, вероятно, тогда перееду в мой маленький замок, как вы его называете6.

Всё, что вы сообщаете о своей жизни, меня сердечно радует. Вы свили себе гнездо и уютно устроились в мягком пуху7. Изрядная и прекрасная часть вашего "я" умерла - но так случается почти с каждым человеком, перевалившим за четвертый десяток; однако вокруг вас трепещет молодая жизнь, ростки которой посадили вы сами. Когда человек желает большего - его карают боги, если уж они не дали ему всё заранее; но такие любимчики редки и, как и все любимчики, не заслуживают обычно этого благодеяния. Но тут ничего нельзя изменить.

Пожалуй, мне бы тоже хотелось, чтобы у вашей повести была трагическая концовка, именно с эстетически-мизантропической точки зрения8. Но так юным душам будет больше по вкусу, а их ведь тоже надо иметь в виду.

Госпожа Виардо благодарит за привет; этой зимой она написала много музыки, но музыка всё чисто инструментальная--маленькие вещи для скрипки и фортепьяно. Ее сын Поль делает большие успехи в игре на скрипке. Вскоре она поедет в Берлин, где проведет два месяца. Как обрадуется добрый Пич!

Итак, сердечно жму вашу руку - и желаю вам всего доброго в вашем "сером городе у моря"9.

Ваш

И. Тургенев.

P. S. Я передал ваш привет госпоже Анштетт - она была этим очень тронута и горячо вас благодарит.