Полине Виардо - Письма (1866-июнь 1867) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

С французского:

Москва.

В доме Удельной конторы,

на Пречистенском бульваре.

Четверг вечером, 4 апреля/23 марта 1867.

О tbeuerste Freundinn {самый дорогой друг (нем.).}, как же вы добры, что пишете мне так часто! С тех пор, как я здесь, я не могу избавиться от одного странного ощущения: мне кажется, что я нахожусь в тюрьме;-- и впрямь, плохая погода, гадкий и грязный снег, заваливший улицы, лишают меня свободы... да еще моя больная нога, из-за которой я еле передвигаюсь по просторным комнатам дома, где я обитаю,-- и этот кашель, не отпускающий меня... так вот! ваши письма - словно вестники свободы! Они будто говорят мне, что скоро все преграды падут и я вновь стану таким, как прежде. Я считаю мгновения... еще одиннадцать дней... это очень долго. О! Я сыт по горло этой нескончаемой зимой, всем, что я вижу, всем, что меня окружает!!

Но довольно - не будем говорить о грустных вещах... у вас ведь, мои бедные дорогие друзья, сейчас тоже не слишком весело - со всеми этими недомоганиями - да еще всенарастающим горестным и мучительным ожиданием того, что надвигается на вас из Капа1! Ну, а теперь - я хочу вам кое-что рассказать. Я дважды читал "Историю лейтенанта"2; в первый раз у г-на Каткова, сразу же ее у меня купившего; там меня ужасно раздражала г-жа Каткова, которая беспрестанно почесывала себе нос, прихорашивалась, ерзала, поглаживала себе колени в живот (она беременна пятнадцатым ребенком). Я сидел подле нее и только ее и видел, потому что не отрывался от своей тетради; я нашел, что она очень некрасива и неизящна - впрочем, она и в самом деле такова, независимо от чтения. Во второй раз это было у жены князя Черкасского, того самого князя Ч<еркасского>, который был в Польше министром внутренних дел - и подал в отставку, когда заболел Милютин3. Там были только свои люди, умные, но мало интересующиеся литературными делами, стареющие и набожные, но не желчные дамы и один модный дурак, добрый и восторженный малый. В числе гостей был длинный Васильчиков - но дураком, однако, был не он. Моя маленькая шутка понравилась, хотя и шокировала немного... Должен прибавить, что чтение для меня - сущая мука, я не могу отделаться от тайного чувства стыда. А послезавтра-то!.. публичное чтение со всей шумихой4... Я опишу вам все подробно.

Поспешно заканчиваю это письмо - поскольку мне надо сейчас же отослать его на почту. Здоровье мое не блещет... Нога болит, я кашляю... Но что поделаешь! терпение... терпение!

Я напишу вам завтра - сегодня же обнимаю всех ваших домашних и жму ваши руки со всей силой моей неизменной привязанности.

Der Ihrige {Ваш (нем.).}

И. Т.