M. В. Авдееву - Письма (1866-июнь 1867) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

6(18) февраля 1866. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 277.

Воскресение, 18-го февр. 1866.

Любезнейший Авдеев, Если я не тотчас отвечал Вам1 - причиной тому было довольно неприятное для меня обстоятельство, а именно: у меня сделалось воспаление в одной из мышец левой руки, принявшее под конец такие размеры, что вот уже две недели, как я принужден каждые десять минут прикладывать к левой руке холодные примочки - владеть я ею не в состоянии. Это очень неприятно и скучно - и хотя мне теперь легче, но конец не скоро предвидится. Эти болезни очень редки, но зато очень упорны. Счастье еще, что эта пакость не случилась во время охоты! хотя она уже тогда начиналась. Я очень рад, что книга Кине Вам окончательно понравилась2: она - со всеми своими недостатками - принадлежит к числу немногих книг, из которых можно научиться, а самые эти недостатки подобны неправильностям в живом человеческом лице. Это книга живая - в ней изложено целое существование со всеми его противоречиями, горечью и мудростью, добытой не одним личным опытом.

Говорят, у Вас от роз прохода нет и все поля покрыты анемонами3. Здесь тоже совсем зимы не было, но от этого нам не легче: дождик льет с утра до вечера, и небо имеет вид мокрого утиральника. Работа моя, по милости руки, остановилась4: невозможно за нее приняться, когда приходится вскакивать каждые 10 минут. Вследствие этого жизнь проходит довольно однообразно - я много читаю, играю в шахматы. Из России по временам доходят унылые вопли - особенно письма из деревни отличаются мрачным колоритом5. Постройка подвигается не спеша6; в саду я насадил много деревьев,-- вот пока и всё.

Я ездил на консультацию с Фридрейхом (знаменитым доктором) в Гейдельберг; видел там кое-каких русских7. И они все опустивши хвост ходят: молодые герои, на которых они надеялись, как на каменную стену, оказались весьма обыкновенными колпаками - и "Московские ведомости" торжествуют и царят во всю длину и ширину вашей эпохи8.

Я помню Никитина с Рима (я перед этим встретил его на берегах Рейна). Поклонитесь ему от меня и благодарите за память; ну, а что до искусства, то, я думаю - он, как деревья, перешел уже период растения9.

Так как Вы желаете знать, что именно я предпринял, то скажу Вам, что я затеял большой роман - в продолжение моих прежних; только не знаю, что выйдет из этого: задача трудная по своей сложности и неопределенности, а собственный жар охладел - пожалуй, что так называемый талант оскудел. Поживем - увидим.

Засим дружески жму Вам руку и желаю всего хорошего, начиная с полного восстановления здоровья.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.