Я. П. Полонскому - Письма (Июнь 1867 - июнь 1868) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

6 (18) марта 1868. Баден-Баден

Баден-Баден.

Schillerstrasse, 7.

6/18-го марта 1868.

Любезнейший Яков Петрович, твое последнее письмо проникнуто таким унынием, что я бы, кажется, деньги дал, чтобы найти слова, способные ободрить и развеселить тебя1.

Одно разве скажу тебе: подобно тому, как, в конце концов, никто не может выдать себя за нечто большее, чем он есть в самом деле, точно так же не бывает, чтобы что-нибудь действительно существующее не было признано... со временем; твой талант тобою не выдуман - он существует действительно - и, стало быть, не пропадет. А что в теперешнее антистихотворное время тебе подчас приходится плохо - с этим делать нечего: не следует только унывать. Не истребляй человек самого себя, никто его не истребит.

Вот с Вольфа надо постараться получить побольше2,-- а там, сидя у моря, ждать погоды - да не скрестив руки, а продолжая работать. Что бы ни говорили, а ты автор - ну хоть "Кузнечика"3; а этот "Кузнечик" будет читаться, когда много современных многоумных имен и вещей давным-давно поглотится забвением.

Я очень рад, что в отношении к моей "Истории" ты скорее поверил своему впечатлению, чем приговору г-на П. Ковалевского4. Сей последний (и это я говорю не потому, что он меня критикует, а вследствие наблюдений, над ним произведенных) - после смерти некоего русского эмигранта, В. И. Касаткина5, поступил - в моих глазах - на очистившуюся вакансию тупейшего человека изо всех современников. Действительный тайный тупец первого класса с портретом богини идиотизма в петлице! Во всяком случае, он со свойственным ему чутьем залез в грязь, уверяя, что моя безделка написана мною второпях и фельетонно; я ни над одной вещью так не бился, три раза переписал ее, подлую! Но довольно о сем.

В "Русском вестнике" никакой критики Анненкова на "Войну и мир" нет - а есть в "Вестнике Европы" - и всё, что он говорит там, очень умно и дельно - хотя иногда запутанно в выраженьях6.

Роман Толстого - вещь удивительная; но самое слабое в нем - именно то, чему восторгается публика: историческая сторона - и психология. История его - фокус, битье тонкими мелочами по глазам; психология - капризно-однообразная возня в одних и тех (же) ощущениях. Всё бытовое, описательное, военное - это первый сорт; и подобного Толстому мастера у нас не имеется.

Выписанные тобою строки обо мне могут также служить тебе пользительным примером: ты видишь, какой-то барин, нисколько не стесняясь, уверяет, что я для своего оскорбленного самолюбия пожертвовал... честью7, точно так же как Чернышевский печатно заявил, что меня подкупили деньгами, чтобы изменить к худшему характер Рудина8. Что же из этого? Всё это, как весенние воды: сбежит - и следа не останется. И тебе не из чего огорчаться.

Дружески жму тебе руку и желаю тебе всего хорошего, начиная с бодрости духа.

Преданный тебе

Ив. Тургенев.