А. П. Голицыну - Письма (Июнь 1867 - июнь 1868) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

С французского:

Баден-Баден.

Шиллерштрассе, 7.

26 июля 67.

Милостивый государь, Я только что просмотрел первые главы "Дыма" в "Le Correspondant"1 - и, признаюсь откровенно, что я не мог освободиться от тягостного чувства при виде своего имени, помещенного под работой, кишащей - должен это сказать - ошибками и нелепостями. Вы не учли исправления, которые я поспешил отправить вам через посредство г-на Мериме; так что было по меньшей мере бесполезно посылать мне эти корректуры. Я не возражаю против изъятий, смягчения выражений и т. д.-- которые вы сочли необходимыми - но я не могу допустить, чтобы меня заставляли говорить черное {Далее зачеркнуто: когда} там, где я говорю белое {В подлиннике Тургенев, очевидно, ошибочно повторил слово "черное" вместо "белое".}. Как же я могу согласиться с такой совершенной бессмыслицей, как на с. 691, с<трока> 3 - где вместо: "Вылечи меня - я пропадаю от болести", поставлено: "я пропадаю от изобилия"2!! Или еще на е. 693, с<трока> 11 снизу - вместо того, чтобы сказать: "хороший ученик видит ошибки своего учителя - но молчит о них почтительно, ибо самые эти ошибки служат ему в пользу" - стоит: "хороший учитель видит ошибки своего ученика" и т. д.3 - так что выходит, будто Россия - это учитель, а Европа - ученик!.. И это в устах Потугина! Я никогда не кончу, если стану перечислять все ошибки этого перевода. Впрочем, достаточно вам взглянуть на корректуры, которые я послал г-ну Мериме. Признаюсь также, что я не понимаю, как вам, при ваших, сообщенных мне в последнем письме, сомнениях относительно того впечатления, которое может произвести на матерей семейств некая страница, касающаяся отношений Ирины и Потугина,-- как вам могла придти мысль переводить мою повесть; отношения между Литвиновым и Ириной - совершенно недвусмысленные - и я не вижу никакого способа скрыть их, разве что внести изменения столь значительные, что они исказили бы всё повествование. Мне неприятно это говорить, милостивый государь, но если бы я мог такое предвидеть - то думаю, что я просил бы вас отказаться от вашего замысла. Если это возможно, то, вероятно, было бы лучше ограничиться опубликованным отрывком. Во всяком случае, милостивый государь, я весьма настоятельно прошу вас впредь посылать мне корректуры вовремя и принимать во внимание мои исправления, которые всегда касались только смысла слов и фраз.

Примите, милостивый государь, уверение в моем почтении.

И. Тургенева