Глава 13 - Конец Чертопханова - Записки охотника - Повести Ивана Сергеевича Тургенева.

Кто бы тогда посмотрел на Чертопханова, кто бы мог быть свидетелем того угрюмого озлобления, с которым он осушал стакан за стаканом, - тот наверное почувствовал бы невольный страх. Ночь наступила; сальная свечка тускло горела на столе. Чертопханов перестал скитаться из угла в угол; он сидел весь красный, с помутившимися глазами, которые он то опускал на пол, то упорно устремлял в темное окно; вставал, наливал себе водки, выпивал ее, опять садился, опять уставлял глаза в одну точку и не шевелился - только дыхание его учащалось и лицо все более краснело. Казалось, в нем созревало какое-то решение, которое его самого смущало, но к которому он постепенно привыкал; одна и та же мысль неотступно и безостановочно надвигалась все ближе и ближе, один и тот же образ рисовался все яснее и яснее впереди, а в сердце, под раскаляющим напором тяжелого хмеля, раздражение злобы уже сменялось чувством зверства, и зловещая усмешка появлялась на губах...

- Ну, однако, пора! - промолвил он каким-то деловым, почти скучливым тоном, - будет прохлаждаться-то!

Он выпил последний стакан водки, достал над кроватью пистолет - тот самый пистолет, из которого выстрелил в Машу, зарядил его, положил на "всякий случай" несколько пистонов в карман - и отправился на конюшню.

Сторож побежал было к нему, когда он стал отворять дверь, но он крикнул на него: "Это я! Аль не видишь? Отправляйся!" Сторож отступил немного в сторону. "Спать отправляйся! - опять крикнул на него Чертопханов, - нечего тебе тут стеречь! Эку невидаль, сокровище какое!" Он вошел в конюшню.

Малек-Адель... ложный Малек-Адель лежал на подстилке. Чертопханов толкнул его ногою, примолвив: "Вставай, ворона!" Потом отвязал недоуздок от яслей, снял и сбросил на землю попону - и, грубо повернув в стойле послушную лошадь, вывел ее вон на двор, а со двора в поле, к крайнему изумлению сторожа, который никак не мог понять, куда это барин отправляется ночью, с невзнузданною лошадью в поводу? Спросить его - он, разумеется, побоялся, а только проводил его глазами, пока он не исчез на повороте дороги, ведущей к соседнему лесу.