Глава V - Первая любовь - Повести Ивана Сергеевича Тургенева.

Княгиня, по обещанию, навестила матушку и не понравилась ей. Я не присутствовал при их свидании, но за столом матушка рассказывала отцу, что эта княгиня Засекина ей кажется une femme tres vulgaire [женщиной весьма вульгарной - фр], что она очень ей надоела своими просьбами ходатайствовать за нее у князя Сергия, что у ней все какие-то тяжбы и дела - des vilaines affaires d'argent [гадкие денежные дела - фр.] - и что она должна быть великая кляузница. Матушка, однако же, прибавила, что она позвала ее с дочерью на завтрашний день обедать (услыхав слово "с дочерью", я уткнул нос в тарелку), потому что она все-таки соседка, и с именем. На это отец объявил матушке, что он теперь припоминает, какая это госпожа; что он в молодости знал покойного князя Засекина, отлично воспитанного, но пустого и вздорного человека; что его в обществе звали "le Parisien" ["Парижанин" - фр.], по причине его долгого житья в Париже; что он был очень богат, но проиграл все свое состояние - и неизвестно почему, чуть ли не из-за денег, - впрочем, он бы мог лучше выбрать, - прибавил отец и холодно улыбнулся, - женился на дочери какого-то приказного, а женившись, пустился в спекуляции и разорился окончательно.

- Как бы она денег взаймы не попросила, - заметила матушка.

- Это весьма возможно, - спокойно промолвил отец. - Говорит она по-французски?

- Очень плохо.

- Гм. Впрочем, это все равно. Ты мне, кажется, сказала, что ты и дочь ее позвала; меня кто-то уверял, что она очень милая и образованная девушка.

- А! Стало быть, она не в мать.

- И не в отца, - возразил отец. - Тот был тоже образован, да глуп.

Матушка вздохнула и задумалась. Отец умолк. Мне было очень неловко в течение этого разговора.

После обеда я отправился в сад, но без ружья. Я дал было себе слово не подходить к "засекинскому саду", но неотразимая сила влекла меня туда - и недаром. Не успел я приблизиться к забору, как увидел Зинаиду. На этот раз она была одна. Она держала в руках книжку и медленно шла по дорожке. Она меня не замечала.

Я чуть-чуть не пропустил ее; но вдруг спохватился и кашлянул.

Она обернулась, но не остановилась, отвела рукою широкую голубую ленту своей круглой соломенной шляпы, посмотрела на меня, тихонько улыбнулась и опять устремила глаза в книжку.

Я снял фуражку и, помявшись немного на месте, пошел прочь с тяжелым сердцем. "Que suis-je pour elle?"["Что я для нее?" - фр.] - подумал я (бог знает почему) по-французски.

Знакомые шаги раздались за мною: я оглянулся - ко мне своей быстрой и легкой походкой шел отец.

- Это княжна? - спросил он меня.

- Княжна.

- Разве ты ее знаешь?

- Я ее видел сегодня утром у княгини.

Отец остановился и, круто повернувшись на каблуках, пошел назад.

Поравнявшись с Зинаидой, он вежливо ей поклонился. Она также ему поклонилась, не без некоторого изумления на лице, и опустила книгу. Я видел, как она провожала его глазами. Мой отец всегда одевался очень изящно, своеобразно и просто; но никогда его фигура не показалась мне более стройной, никогда его серая шляпа не сидела красивее на его едва поредевших кудрях.

Я направился было к Зинаиде, но она даже не взглянула на меня, снова приподняла книгу и удалилась.