Глава XIX - Несчастная - Повести Ивана Сергеевича Тургенева.

Он вошел ко мне в комнату своею обычною, быстрою, но неторопливою походкой. Лицо его мне показалось бледным и, являя следы дорожной усталости, выражало недоумение, любопытство, недовольство - чувства в обычное время ему мало известные. Я бросился к нему, обнял его, горячо поблагодарил его за то, что он меня послушался, и, передав в двух словах мой разговор с Сусанной,- вручил ему ее тетрадку. Он отошел к окну, к тому самому окну, на котором два дня тому назад 1 Выписки из прочитанного (франц.) сидела Сусанна, и, не сказав мне ни слова, принялся читать. Я тотчас удалился в противоположный угол комнаты и взял для контенанса книгу; но, признаюсь, все время глядел украдкой через край переплета на Фустова.

Сначала он читал довольна спокойно и все щипал левою рукой концы волосиков на губе; потом он опустил руку, нагнулся вперед и уже не шевельнулся более.

Глаза его так и бегали по строкам, и рот слегка раскрылся. Вот он кончил тетрадку, перевернул ее, посмотрел кругом, задумался и снова принялся ее читать и перечел ее всю во второй раз от начала до конца. Потом он встал, положил тетрадку в карман и направился было к двери, однако вернулся и остановился посреди комнаты.

- Ну, что ты думаешь? - начал я, не дождавшись, чтоб он заговорил.

- Я виноват перед нею,- произнес Фустов глухо.- Я поступил...

необдуманно, непростительно, дико. Я поверил этому... Виктору.

- Как! - воскликнул я,- тому самому Виктору, которого ты так презираешь? Да что он мог сказать тебе?

Фустов скрестил руки и стал ко мне боком. Ему было совестно, я это видел.

- Ты помнишь,- промолвил он не без некоторого усилия,- этот... Виктор упомянул о... о пенсии. Это несчастное слово засело во мне. Оно всему причиной. Я стал его расспрашивать... Ну, и он...

- Что же он?

- Он сказал мне, что тот старик... как бишь его?.. Коптевской, назначил эту пенсию Сусанне, потому что... оттого... ну, словом, в виде вознаграждения.

Я всплеснул руками.

- И ты поверил? Фустов наклонил голову.

- Да! Я поверил... Он также сказал, что и с молодым... Словом, мой поступок не имеет оправданья.

- И ты удалился, чтобы все перервать?

- Да; это лучшее средство... в таких случаях. Я поступил дико, дико,- подхватил он.

Мы оба помолчали. Каждый из нас чувствовал, что другому было стыдно; но мне было легче: я стыдился не за себя.