Творчество Б. Шоу. «Пигмалион»

Шоу (Shaw) Джордж Бернард (26.7.1856, Дублин, - 2.11.1950, Эйот-Сент-Лоренс), английский драматург. По происхождению ирландец. Ранние годы провёл в Дублине, по окончании школы (1871) служил клерком. В 1876 переехал в Лондон, занимался журналистикой (в т. ч. музыкальные рецензии) и литературой. Романы "Неразумный брак" (1880), "Любовь артиста" (1881), "Профессия Кэшеля Байрона" (1882) и самый острый по социальной тематике роман "Неуживчивый социалист" (1883, отд. изд. 1887; рус. пер. под назв. "Социалист-любитель", 1910) были отвергнуты буржуазными издателями и печатались в социалистической периодике. В качестве одного из лидеров «Фабианского общества» Шоу на протяжении ряда лет трудился в области непосредственной пропаганды идей социализма, издавая специальные трактаты, брошюры и книги.

Уже в романах (литературном дебюте Ш.) определилось ядро его творческого метода - парадокс как средство ниспровержения признанных идеологических устоев. Первая пьеса Шоу "Дома вдовца" (1892) вызвала скандал и успеха не имела, как и последовавшая за ней пьеса "Сердцеед" (1893). "Профессия г-жи Уоррен" (1894), трактовавшая тему проституции, была впервые поставлена в Англии в 1907. Трудности с постановкой вынудили Шоу издавать пьесы (печать не подвергалась предварительной цензуре). Названные пьесы составили сб. "Пьесы неприятные" (1898); тогда же был издан второй цикл - "Пьесы приятные": "Оружие и человек" (1894), "Кандида" (1894), "Избранник судьбы" (1895), "Поживём - увидим!" (1895). Следующий цикл - "Три пьесы для пуритан" (1901): "Ученик дьявола" (1896- 1897), "Цезарь и Клеопатра" (1898), "Обращение капитана Брасбаунда"(1899). Один из создателей современной "драмы идей", Шоу утверждал тип пьесы-дискуссии, в которой столкновение мнений, враждебных идеологий ставило острейшие проблемы общественной и личной нравственности. "Человек и сверхчеловек" (1901-03) - "комедия и философия", по определению Ш., трансформирует традиционную тему Дон-Жуана: героя преследует женщина. В эпизоде "Дон-Жуан в аду" устами дьявола высказывается поразительная по силе критика пороков капиталистической цивилизации. "Другой остров Джона Булля" (1904) в образах двух главных героев противопоставляет не только национальные типы (ирландец и англичанин), но соответственно "романтика" и "реалиста" (как их толковал Ш.). "Майор Барбара" (1905) содержит критику буржуазной филантропии; в пьесе - впервые у Ш.- высказывается мысль о том, что буржуазному насилию нужно противопоставить силу, служащую социальному прогрессу и справедливости. Даже в решении частных вопросов Шоу остаётся остросоциальным драматургом. "Дилемма врача" (1906) показывает, как в буржуазных условиях медицина теряет свой гуманный характер; "Андрокл и лев" (1913) критикует догматическое христианство. Вопросам семьи, брака, воспитания посвящены "Женитьба" (1908), "Мезальянс" (1910), "Первая пьеса Фанни" (1911). "Разоблачение Бланко Поснета" (1909) содержит обличение религ. ханжества мещан. "Пигмалион" (1913), сталкивая проблемы речевой культуры и общего духовного развития, выявляет нравственное превосходство девушки из низов над внешне интеллигентным, аристократичным профессором фонетики.

На Октябрьскую революцию 1917 в России Шоу откликнулся гротескным фарсом "Аннаянска, большевистская императрица" (1918), где со всей определённостью высказался за применение методов насилия в целях преобразования общества. В пьесе "Дом, где разбиваются сердца" (1913-19), написанной под явным влиянием А. П. Чехова, Шоу обличает паразитизм господствующего класса, утрату им духовных ценностей, стирание индивидуальности характера. Напротив, в труде и решительном обновлении всего уклада жизни видит спасение старый капитан Шатовер. Пенталогия "Назад к Мафусаилу" (1918-20) - "метабиологическая" драма из пяти не связанных единством фабулы частей, причудливая утопия мира долгожителей. "Святая Иоанна" (1923) - трагедия, притом единственная у Шоу В ней в трактовку истории Жанны д'Арк Шоу внёс новый мотив: Деве даёт силу не одержимость, а разум, которого одинаково боятся и французы, и англичане. Когда после казни Жанны "опасность" исчезла, её реабилитируют, однако никто не хочет, чтобы она вернулась к жизни.

После нескольких лет перерыва Шоу вернулся к драматургической деятельности, поразив мир свежестью и остротой своих "политических экстраваганц" (т. е. эксцентрических комедий): "Тележка с яблоками" (1929), "Плохо, но правда" (1931), "На мели" (1933), "Простачок с Нежданных островов" (1934), "Женева" (1938), историческая пьеса "В золотые дни доброго короля Карла" (1939), комедия "Миллионерша" (1936). Через все пьесы проходит мысль о том, что капиталистическое общество зашло в тупик, буржуазная демократия переживает острейший кризис; осуждается фашизм ("Женева").

В 1931 Шоу посетил СССР, другом которого был с первых лет Великой Октябрьской социалистической революции. Боевой дух публициста сказывался в выступлениях Шоу до самой глубокой старости. Последние пьесы Шоу - "Миллиарды Байанта" (1948), "Вымышленные басни" (1950).

Не сразу проникнув на сцену, драматургия Шоу постепенно завоевала широкое признание и стала одним из центр. явлений в литературе конца 19 - 1-й половины 20 вв. Остропублицистическое творчество Шоу одухотворено глубокими философскими раздумьями о социально-культурном и биологическом будущем человечества. Замечательное мастерство драматурга способствовало тому, что его пьесы стали рупором обществ. и философской мысли. Лучшие пьесы Шоу прочно вошли в репертуар многих театров Советского Союза. Нобелевская премия (1925).

Фабианское общество – орг. В 1884 Шоу вместе с супругами Уэббами и стал его пропагандистом. Это была социал-реформистская организация. Фабианцы придерживались пассивной тактики в отношении к капитализму, отрицали классовую борьбу, революцию, полагали, что социализм можно построить путем реформа. Надежду возлагали на проникновение фабианцев в органы местной власти путем выборов. Считали пролетариат грубым, неспособным бороться за освобождение, возлагали надежды на научно-технические прогресс.

«Пигмалион» – 1912 – поучительная пьеса, образец дидактического искусства. На поверхности – фактически любовная история, перевоплощение, розыгрыш, а внутренний аспект – социально-экономическое отношение между людьми, роль науки в жизни общества. Драма нового типа – Шоу ратовал за проблемную драматургию, ставящую злободневные проблемы, серьезность, глубинность содержания.

«Все пьесы Шоу отвечают важнейшему требованию, предъявленному Брехтом современному театру, а именно: театр должен стремиться «изображать природу человека как поддающуюся изменению и зависящую от классовой принадлежности». Насколько Шоу интересовала связь характера и общественного положения, особенно доказывает тот факт, что радикальную перестройку характера он сделал даже главной темой пьесы «Пигмалион». После исключительного успеха пьесы и сделанного по ней мюзикла «Моя прекрасная леди» история Элизы, превратившейся благодаря профессору фонетики Хиггинсу из уличной девчонки в светскую даму, сегодня, пожалуй, известна больше, чем греческий миф. Пигмалион был сказочным царем Кипра, влюбившимся в им самим же созданную статую девушки, на которой впоследствии женился после оживления ее Афродитой по его настоятельной просьбе. Совершенно очевидно намерение, которое преследовал Шоу, назвав пьесу именем мифического царя. Имя Пигмалион должно напоминать о том, что Элиза Дулиттл была создана Альфредом Хиггинсом таким же образом, как Галатея Пигмалионом. Человек создается человеком - таков урок этой, по собственному признанию Шоу, «интенсивно и сознательно дидактической» пьесы. Это тот самый урок, к которому призывал Брехт, требуя, чтобы «построение одной фигуры проводилось в зависимости от построения другой фигуры, ибо и в жизни мы взаимно формируем друг друга».

Среди литературных критиков бытует мнение, что пьесы Шоу, больше, чем пьесы других драматургов, пропагандируют определенные политические идеи. Учение об изменяемости человеческой природы и зависимости от классовой принадлежности есть не что иное, как учение о социальной детерминированности индивидуума. Пьеса «Пигмалион» является хорошим пособием, в котором рассматривается проблема детерминизма. Даже сам автор считал ее «выдающейся дидактической пьесой». Главной проблемой, которую Шоу искусно решает в «Пигмалионе», стал вопрос «является ли человек изменяемым существом». Это положение в пьесе конкретизируется тем, что девушка из Ист Энда Лондона со всеми чертами характера уличного ребенка, превращается в женщину с чертами характера дамы высшего общества. Чтобы показать, как радикально можно изменить человека, Шоу выбрал переход из одной крайности в другую. Если такое радикальное изменение человека возможно в относительно короткое время, то зритель должен сказать себе, что тогда возможно и любое другое изменение человеческого существа. Второй важный вопрос пьесы – насколько речь влияет на человеческую жизнь. Что дает человеку правильное произношение? Достаточно ли научится правильно говорить, чтобы изменить социальное положение? Хиггинс: «Но если бы вы знали, как это интересно - взять человека и, научив его говорить иначе, чем он говорил, до сих пор, сделать из него совершенно другое, новое существо. Ведь, это значит - уничтожить пропасть, которая отделяет класс от класса и душу от души». Как показывается и постоянно подчеркивается в пьесе, диалект лондонского востока несовместим с существом леди, так же как и язык леди не может вязаться с существом простой девушки-цветочницы из восточного района Лондона. Когда Элиза забыла язык своего старого мира, для нее закрылся туда обратный путь. Тем самым разрыв с прошлым был окончательным. Сама Элиза в ходе пьесы ясно отдает себе отчет в этом. Вот что она рассказывает Пикерингу: «Вчера ночью, когда я бродила по улицам, какая-то девушка заговорила со мной; я хотела ей ответить по-старому, но у меня ничего не вышло». Шоу, быть может, первым осознал всесилие языка в обществе, его исключительную социальную роль, о которой косвенно в те же годы заговорил психоанализ. Именно Шоу сказал об этом в плакатно-назидательном, но от того не менее иронично-увлекательном “Пигмалионе”. Профессор Хиггинс, пусть и в своей узкой специальной сфере, но все же опередил структурализм и постструктурализм, которые во второй половине века сделают идеи “дискурса” и “тоталитарных языковых практик” своей центральной темой.

В «Пигмалионе» Шоу соединил две одинаково волнующие его темы: проблему социального неравенства и проблему классического английского языка. Но язык не является единственным выражением человеческого существа. Выход в свет на прием к миссис Хиггинс имеет единственный промах - Элиза не знает, о чем говорят в обществе на этом языке. Один из тезисов пьесы гласит, что человеческий характер определяется совокупностью отношении личности, языковые отношения являются лишь ее частью. В пьесе этот тезис конкретизируется тем, что Элиза наряду с занятиями языком учится еще и правилам поведения. Следовательно, Хиггинс объясняет ей не только то, как надо говорить на языке леди, но и, например, как пользоваться носовым платком. Если Элиза не знает, как пользоваться носовым платком, и если она противится принять ванну, то любому зрителю должно быть ясно, что изменение ее существа требует также изменения ее повседневного поведения. Внеязыковые отношения людей различных классов так гласит тезис, не менее различны, чем их речь по форме и содержанию.

«Если человеческое существо обусловлено средой и если объективное существо и объективные условия взаимно соответствуют друг другу, тогда превращение существа возможно лишь при замене среды или ее изменении. Этот тезис в пьесе «Пигмалион» конкретизируется тем, что для создания возможности превращения Элизы ее полностью изолируют от старого мира и переносят в новый». В качестве первой меры своего плана перевоспитания Хиггинс распоряжается насчет ванны, в которой Элиза освобождается от наследия Ист-Энда. Старое платье, самая близкая к телу часть старой среды, даже не откладывается в сторону, а сжигается. Ни малейшей частицы старого мира не должно связывать Элизу с ним, если серьезно думать о ее превращении. Чтобы показать это, Шоу ввел в действие еще один особенно поучительный инцидент. В конце пьесы, когда Элиза, по всей вероятности, уже окончательно превратилась в леди, вдруг появляется ее отец. Непредвиденно происходит проверка, дающая ответ на вопрос о том, прав ли Хиггинс, считая возможным возвращение Элизы к прежней жизни. Самое незначительное соприкосновение лишь с частью своего старого мира превращает сдержанную и, казалось бы, готовую к изысканному поведению леди на какой-то момент снова в уличного ребенка, который не только реагирует, как и прежде, но, к собственному удивлению, снова может произносить, казалось, уже забытые звуки улицы.

«Пигмалион» – это насмешка над поклонниками «голубой крови»… каждая моя пьеса была камнем, который я бросал в окна викторианского благополучия», - так отзывался сам автор о своей пьесе. Для Шоу было важно показать, что все качества Элизы, которые она раскрывает как леди, можно уже обнаружить в цветочнице как естественные способности или что качества цветочницы можно затем снова обнаружить в леди.

Характер человека определяется не непосредственно средой, а через межчеловеческие, эмоционально окрашенные отношения и связи, через которые он проходит в условиях своей среды. Человек - чувствительное, восприимчивое существо, а не пассивный предмет, которому можно придать любую форму, подобно куску воска. Какое значение Шоу придает как раз этому вопросу, подтверждается выдвижением его в центр драматического действия.

«Отвлекаясь от лингвистики, следует прежде всего отметить, что «Пигмалион» был веселой, блестящей комедией, последний акт которой содержал элемент истинной драмы: маленькая цветочница хорошо справилась со своей ролью знатной дамы и больше уже не нужна - ей остается вернуться на улицу или выйти замуж за одного из трех героев». Зритель понимает, что Элиза сделалась леди не благодаря тому, что ее научили одеваться и говорить как леди, а благодаря тому, что она вступила в человеческие отношения с леди и джентльменами в их среде. В то время как вся пьеса бесчисленными деталями внушает, что различие между леди и цветочницей заключается в их поведении, в тексте утверждается нечто прямо противоположное: «Леди отличается от цветочницы не тем, как она себя держит, а тем, как с ней себя держат». Эти слова принадлежат Элизе. По ее мнению, заслуга в превращении ее в леди принадлежит Пикерингу, а не Хиггинсу. Хиггинс ее лишь дрессировал, учил правильной речи и т. д. Это способности, которые можно легко приобрести и без посторонней помощи. Вежливое обращение Пикеринга произвело те внутренние перемены, которые отличают цветочницу от леди. Поучительность пьесы заключается в синтезе - определяющим для существа человека является его общественное отношение к другим людям. Но общественное отношение есть нечто большее, чем одностороннее поведение человека и одностороннее обращение с ним. Общественное отношение включает в себя две стороны: поведение и обращение. Элиза из цветочницы становится леди благодаря тому, что одновременно с ее поведением изменилось также и обращение с ней, которое она почувствовала в окружающем ее мире.

Толкование концовки «Пигмалиона» очевидно. Оно не антропологического, как предшествующие тезисы, а этического и эстетического порядка: желательным является не превращение жителей трущоб в леди и джентльменов, подобно превращению Дулиттла, а превращение их в леди и джентльменов нового типа, чувство собственного достоинства которых базируется на их собственном труде. Элиза в стремлении к труду и независимости является воплощением нового идеала леди, который, в сущности, ничего общего не имеет со старым идеалом леди аристократического общества. Она не стала графиней, как об этом неоднократно вещал Хиггинс, но стала женщиной, сила и энергия которой вызывают восхищение. Знаменательно, что даже Хиггинс не может отказать ей в привлекательности - разочарование и враждебность скоро превращаются в противоположность. Он, кажется, даже забыл о первоначальном стремлении к другому результату и желанию сделать из Элизы графиню.