Статьи о Чехове - Доманский Ю.В.

Тверь, 2001

Предисловие

Чеховские персонажи стали привлекать внимание читающей публики и критики по мере появления на свет произведений Чехова. Позже наука о литературе приняла за аксиому исходный тезис о сложности чеховских персонажей. Разумеется, их пытались «выравнять», но всякий раз появлялись противоположные друг другу характеристики, и вновь приходилось искать ответ на вопрос о том, что же такое чеховский персонаж и почему он не поддается классификации. Вопрос о внутренней сложности чеховских героев стал лейтмотивом большинства работ, в которых исследовался или упоминался Чехов.

В 1960-е гг. появились новый угол зрения, новая возможность рассмотреть особенности художественного мира писателя. В науку вошло понятие хронотопа, и художественное пространство стало одним из объектов пристального внимания ученых, в том числе, и исследователей творчества Чехова. Это внимание активизировалось в 1980–1990-е гг., когда стало ясно, что изучение художественного пространства может помочь в постижении сложности чеховского мира и его персонажей. В частности, оказалось, что локусы в художественном пространстве чеховских рассказов, как правило, обусловлены позицией персонажа, что точки зрения, взаимодействуя между собой, реализуют авторскую концепцию, и система частных точек зрения формирует универсальное художественное пространство.

Если изучение последнего позволило в какой-то мере понять внутреннюю сложность персонажа и авторскую позицию в рассказах, то в драме такой подход себя не оправдывает. Поэтому попытка понять сложность персонажа в чеховской драматургии предполагает обращение не только к самому тексту той или иной пьесы, но и к ее сценическим воплощениям, к режиссерскому замыслу, реализованному в спектакле, актерской игре. В последнее время нередко наблюдается парадокс: чеховская пьеса оказывается гораздо богаче и полнее в чтении «с листа», чем при реализации на сценической площадке. Все это заставляет искать те механизмы, которые порождают невозможность однозначной интерпретации чеховского персонажа.

Однако в рецепции творчества Чехова искусством XX века сложность чеховского образа бывает востребованной отнюдь не всегда. Пример тому – массовая культура.

Три упомянутые проблемы и определили структуру книги, где в первом разделе рассматриваются пространство прозы (на материале рассказов «Гусев», «Дама с собачкой» и «Архиерей»), во втором – семантика персонажей в драматургии («Чайка», «Три сестры»), а в третьем – рецепция чеховских заглавий в текстах массовой культуры: песнях «Похороны шута» А. Башлачева и «Поспели вишни» неизвестного автора.

Читать далее>>

Материал публикуется с разрешения администрации сайта www.poetics.nm.ru