Сравнительный анализ пейзажей Пушкина и Лермонтова.

Оглавление.

Введение

Пейзажная лирика А. С. Пушкина

Пейзажная лирика М. Ю. Лермонтова

Сравнительный анализ пейзажей Пушкина и Лермонтова…

Заключение

Список литературы

Широкую общую картину Кавказа, снятую как бы с высоты птичьего по­лета, Лермонтов рисует во вступительных строфах “Демона”...
Интересно сравнивать эту картину с пушкинским изображением Кавказа в его известном стихотворении “На холмах Грузии...”. Изображение Пушкина отли­чается простотой и объективностью. Поэт спокойно и неторопливо рисует ши­рокую картину, перечисляя отдельные части ее, которые одновременно развер­тываются перед нами, как в громадной панораме, причем взор его медленно и постепенно спускается сверху вниз, с заоблачной высоты к людским жилищам. Личность самого поэта нигде не выступает вперед; благодаря этой строгой объ­ективности изображения от всей картины веет каким-то эпическим спокойст­вием и величавой тишиной, которая нарушается лишь “голодным” ревом Те­река, бьющегося о прибрежные скалы “во вражде бесполезной”.
Напротив того, Лермонтов стремиться, прежде всего, передать то общее впечатление, которое производит вид Кавказских гор. Для этого он, не заботясь о полноте картины, старается схватить наиболее яркие черты ее, сопоставляя их таким образом, чтобы они взаимно оттеняли друг друга (“синеющий”, бело­снежный Казбек – мрачно чернеющее ущелье Дарьяла); не забывает он вос­пользоваться и чисто романтическими элементами картины (“башни замков на скалах”), а для усиления общего впечатления везде прибегает к помощи мета­фор и употреблений, сопровождающих почти каждый образ в его картине: Каз­бек – “грань алмаза”, Дарьял – “трещина, жилье змея”, башни – “сторожевые великаны”, скалы – “над ним [Тереком] склонялись головой, следя мелькающие волны ”, облака – “его на север провожали”. Пушкин не прибегает к подобным художественным приемам, за исключением последней строфы, в которой изо­бражен Терек, бьющийся, как зверь в клетке, в тесных берегах своих. Зато Пушкин, по своему обыкновению, оживляет свою картину присутствием людей (“пастырь”, “нищий наездник”) и мирных домашних животных (“и ползают овцы по злачным стремнинам”); напротив того, пейзаж, нарисованный Лермон­товым, не только безлюден, но и почти безжизнен. И не смотря на это, он не дает того впечатления высшего торжественного спокойствия, которое разлито по всей картине Пушкина: в нем чувствуется какая-то внутренняя тревога, что-то жуткое и зловещее; этот мрачный характер пейзажа подчеркивается и под­бором некоторых художественных образов: Дарьяльское ущелье, скалы, башни замков.