§ 36. Логика Гассенди

Л. Фейербах: История философии. Том I. Пьер Гассенди

Что касается познания и критерия истины, то надо избрать средний путь между скептиками и догматиками. Именно в нас содержится двоякий критерий истины: один, посредством которого мы воспринимаем признак объекта, то есть чувство; другой, посредством которого мы с помощью заключения познаем скрытую суть (Sache), то есть дух или разум. Ибо так как мы воспринимаем нечто чувством, а нечто разумом и все позания разума вытекают из чувств, то разуму должен предшествовать чувственный знак, который ведет его к познанию скрытой сути (Sache). Так, например, из пота, проникающего через кожу, мы заключаем, как из чувственного знака, что она имеет поры, хотя чувства не различают и не называют их нам. Но это заключение мы делаем с помощью ещё и других несомненных предложений и принципов, которые получили через индукцию из чувственных вещей и сохраняем в своей памяти, рассуждая приблизительно так: эта влага есть тело, но всякое тело проходит от одного места к другому через среду, следовательно, и эта влага должна проходить через среду кожи. Но сама кожа есть тело, и так как ни одно тело не может проходить через место, занятое другим телом, ибо два тела одновременно не могут находиться в одном месте, то влага не могла бы проходить через кожу, если бы вся она была сплошным телом, следовательно, она должна иметь поры. Точно так же из проявлений и действий души мы заключаем не только о её существовании, но и о её сущности, и мы познаем её тем совершеннее, чем больше родов действий нам известны, усматривая в этом, что она имеет много свойств. Ибо природа всякой вещи не так неделима, чтобы она не имела известного объема свойств и качеств. Но хотя чувство иногда обманывает и потому не может быть надежным признаком, однако разум, стоящий над чувством, может исправить восприятие чувства, так что он не принимает ни одного признака, не исправленного им заранее, и лишь тогда высказывает суждение о вещи.

Всякая идея, или представление (то есть образ предмета), возникает в уме лишь из чувства. Ибо слепорожденный не имеет представления о цвете, глухой от рождения — о звуке, так как они лишены чувств, посредством которых их только можно получить; и если бы кто-либо мог жить без всяких чувств, что, однако, невозможно, то он не имел бы никакого представления ни о чем и потому не представлял бы себе ничего. Поэтому правильны знаменитые утверждения: ничего нет в уме, чего бы не было сначала в чувстве; и ум есть tabula rasa (чистая доска),—подтверждающие правильность сказанного. Ибо люди, признающие врожденные идеи, ничем не подтверждают этого.

Всякое представление или внушается уму через чувства, или образуется из таких представлений, которые возникают из чувств путем сложения и соединения нескольких или через увеличение либо уменьшение, как, например, когда я из представления человека образую представление великана или карлика, через перенос либо сравнение. Например, представление уже виденного города переносят на ещё невиденный или бога, не воспринимаемого чувствами, сравнивают с достопочтенным стариком.

Все внушенные чувствами представления единичны, а дух образует общее из единичных, сходных между собой представлений, а именно или соединяя подобные в одну кучу, или же, если отдельные представления согласуются кое в чем, но имеют много различий, отвлекаясь от этих различий и извлекая лишь то, что у них общее. Более общие представления в свою очередь образуются из, менее общих. Единичное представление тем совершеннее, чем больше частей или свойств вещи оно представляет; а общее тем совершеннее, чем оно полнее и чище представляет то общее, которое присуще отдельным предметам.