§ 74. Бог — принцип всякого знания

Л. Фейербах: История философии. Том I. Николай Мальбранш

Но больше всего этот взгляд показывает способ, каким человеческий дух воспринимает все вещи. Известно, что, когда мы хотим представить себе какой-нибудь особенный предмет, мы сначала бросаем взгляд на все вещи и лишь тогда представляем себе объект, о котором хотим думать. Но мы не могли бы желать видеть или рассматривать особенную сущность, если бы она уже не была для нас предметом, хотя бы лишь общим и темным. Такое же желание рассматривать все вещи друг за другом есть верное доказательство, что все сущности присутствуют в нашем духе. Но как могли бы все вещи присутствовать в нашем духе, если бы в нем не пребывал бог, то есть сущность, содержащая все сущности в своем простом существе? Всеобщие идеи, как род, вид, дух не мог бы себе представить, даже если бы не видел все сущности в одной. Ибо так как всякая сотворенная сущность лишь отдельная сущность, то нельзя сказать, что мы имеем своим объектом нечто сотворенное, если видим, например, треугольник вообще, именно не единичный и отдельный, но содержащий в своем понятии все треугольники. Наконец, самое возвышенное, прекрасное, сильное, первое и независимое доказательство существования бога есть идея бесконечного. Ибо хотя мы не имеем понятия о бесконечном, однако мы, бесспорно, имеем весьма ясную идею о боге, и при том лишь благодаря нашей связи с ним, ибо идея бесконечно совершенной сущности не может быть чем-то сотворенным. Но дух имеет не только идею бесконечного, он имеет её даже раньше идеи конечного. Идею бесконечной сущности мы получаем только оттого, что мы мыслим только о сущности, независимо от того, конечна она или бесконечна. Но чтобы получить идею конечного, мы должны необходимо отнять нечто от этого общего понятия сущности; следовательно, оно предшествует понятию конечной сущности. Поэтому дух воспринимает каждую вещь лишь в идее бесконечного и не только не образует этой идеи из темной совокупности всех своих идей об особенных сущностях, но, вернее, все эти особенные идеи лишь ограниченные представления о бесконечном, которые участвуют в общей идее бесконечного, подобно тому как сам бог не имеет свою совокупность от творений, но все отдельные сущности лишь ограниченным образом участвуют в божественном бытии.

Идеи действенны. Они действуют на дух, просвещают его, они делают его счастливым или несчастным посредством приятных или неприятных представлений, которые они вызывают в нем. Но ничто не может действовать непосредственно на дух, если оно не стоит над ним, так что один бог может действовать на него, и потому все наши идеи необходимо должны находиться в деятельной субстанции божества, которая одна может действовать на умы и определять их. Невозможно, чтобы нечто другое, чем сам бог, было главной целью его действий. Поэтому не только наша естественная любовь, то есть стремление к счастью, которое он внушил нашему духу, но и наше познание имеет своей целью бога, ибо все исходящее от бога может существовать лишь для него. Если бы бог сотворил дух и сделал для него идеей или непосредственным объектом его познаний солнце, то он создал бы его для солнца, а не для себя. Поэтому бог может делать познание своих творений целью духа лишь постольку, поскольку это познание в то же время есть каким-либо образом познание бога. Поэтому мы не могли бы ничего созерцать, если бы мы не созерцали каким-либо образом бога, как мы не могли бы любить особенного блага, если бы мы не любили общего блага. Мы видим все вещи только благодаря нашему естественному познанию бога. Все наши особенные идеи, идеи сотворенных сущностей суть лишь ограничения идеи творца, подобно тому как все стремления нашей воли к творениям суть лишь определения и ограничения нашего влечения к богу.